Вот я сам не поверил себе. Теперь буду искать повод примчаться домой средь бела дня, застать ее случайно здесь. Я точно сходил с ума.

Она вновь кивнула, улыбнулась.

– Мне нужно переодеться, – прошептал я, одернув грязные манжеты.

Кира посмотрела на мои руки. Нахмурилась.

– Это кофе?

– Да, – хрипло отозвался я.

– Я знаю, как его отстирать, чтобы и следа не осталось, – пробормотала девушка, взглянув на меня.

– Не нужно. Просто выброшу.

Девушка пожала плечами.

– Как знаете, – сказала она. – Я протру полы, как вы пройдете. Иначе пыльные следы останутся.

Показала пальцем на то место, где стоял я. Заставила меня смутиться. Быстро отступил назад, переобулся и не заметил, как девушка скрылась в служебной комнате.

Улыбнулся, понимая, что вел себя как глупец. Особенно в тот момент, когда быстро добрался до спальни и спрятался от Киры там, прислушиваясь к звукам, доносившимся из коридора.

Я сбежала. Стоило мужчине отвернуться, как я быстро добралась до своей кладовки и тихо прикрыла дверь. Прижалась к ней спиной и прислушалась к звукам, доносившимся из коридора.

Прижала ладони к щекам. Руки вспотели, покрылись прохладной испариной, а вот лицо пылало. Надо же, так я еще не смущалась. Готова была провалиться сквозь землю, вспомнив, в каком виде предстала перед незнакомцем.

Взглянула в узкое зеркало, висевшее около полок, и усмехнулась, рассмотрев себя. Торчащая водолазка, взлохмаченные волосы, босые ноги. Ну и красотка! Наверное, он подумал о том, что выглядела я неряшливо. Поэтому и перестал смотреть в мою сторону. Я же не могла отвести от него взгляда. Как прикованная следила за ним, за каждым движением. За каждой реакцией, мимикой, жестом.

А жесты? Зачем я протянула ему руку? И ведь практически коснулась его. А если бы он пожал мою ладонь, то уверена, ощутил бы, что она мокрая от волнения. И дрожащая.

Потом я увидела возможную причину неожиданного появления владельца так рано. На его белоснежной рубашке были следы от кофе. Их я узнала сразу. Видела такие пятна неоднократно на первом курсе, когда подрабатывала официанткой. Недолго, но все же у меня был и такой опыт. А сколько раз я пачкала собственную одежду, разнося заказы за столики, не счесть. Поэтому, не задумываясь, предложила ему застирать рубашку. А он сказал, что выбросит ее. Да она наверное целое состояние стоила. Но разве я могла возмущаться или переубеждать его.

Но больше всего меня смутило то, как он говорил. И его имя. Произнесла его шепотом. Почему-то улыбнулась. Повторила еще раз.

И все же заставила себя отойти от двери. Ноги замерзли. Надо же было бегать босиком и с распущенными волосами, когда по правилам запрещалось оставлять следы.

Быстро натянула на себя костюм, обувь, косынку. Подхватила ведро, тряпки и направилась заниматься уборкой. Придется задержаться, но я сама виновата в этом. Нужно было быть расторопней.

Владельца не было слышно. Он закрылся в своей спальне и не появился из нее пока я мыла коридор, заново. Разобралась с уборкой, проветрила помещение. Еще раз все оглядела и только тогда он появился.

Неторопливо вышел из комнаты в новой одежде. Не в деловом костюме, как я сначала подумала, а в простых темно-серых брюках, такого же цвета толстовке и черных тапочках. Остановился в коридоре, посмотрел на меня, быстро развернулся и скрылся в кабинете.

Я же выдохнула и поторопилась со всем закончить.

Убрала рабочий инвентарь, вновь переоделась, на этот раз позаботившись о своем внешнем виде, туго стянула волосы в узел на затылке. Но передо мной встал другой вопрос – как теперь уйти? Просто собраться и тихо покинуть квартиру, не беспокоя его? Или все же постучать в дверь и предупредить, что я ухожу? Вот же незадача.

Выдохнула и вышла обратно в коридор. Сделал несколько неуверенных шагов и остановилась перед дверью в кабинет. Нерешительно приподняла руку, согнула в кулак, зажмурилась и почти постучала.

Почти, потому что в этот момент, как по заказу, дверь распахнулась, и мой кулак опустился на плечо мужчины. Ощутив теплую мягкую поверхность, я разинула рот от удивления, распахнула глаза и уставилась в его изумленное лицо.

– Извините, – прошептала я, отнимая руку и пряча ее за спину.

Он промолчал. Проследил за моим поспешным движением. Кажется, даже улыбнулся. Или мне померещилось?

– Я хотела сказать, что закончила и ухожу, – кивнула в сторону начищенного до блеска пола.

Мужчина не смотрел на мою работу. Его больше волновал тот факт, что я только что коснулась его.

– До свидания, – прошептала я, смущаясь еще больше.

Ругать себя буду вечером, а пока я намеревалась сбежать. Развернулась и побрела в сторону двери, как неожиданно Герман заговорил.

– Кира, – позвал он по имени, заставляя остановиться и посмотреть на него. – Спасибо за проделанную работу, – сухо проговорил он.

Кивнула, улыбнулась. Ощущала себя болванчиком, которого стоит тронуть, как он будет мотать своей головой.

Мужчина вышел из кабинета, дошел до меня и остановился. Внимательно посмотрел на мое лицо, наверное, подумав, что я немного двинутая, раз так нелепо улыбаюсь.

– Я провожу вас, – чуть тише произнес он, вынудив меня отмереть и двинуться в ранее заданном направлении.

Я поспешала. Натянула ботинки на ноги, спрятала тапочки. Накинула ветровку, следом рюкзак. Но до ручки двери не успела коснуться. Герман сделал это сам. Обогнул меня, замершую на месте с протянутой рукой, нажал на ручку и та покорно открылась. Дверь бесшумно распахнулась.

– До свидания, Кира, – прошептал он.

– До свидания, Герман, – выпалила я и выбежала.

И бежала до тех пор, пока не покинула этот дом, улицу, на которой он находился. Тяжело дыша, добралась до остановки и только там смогла дышать спокойно.

– Вот это эффект, – произнесла себе под нос, улыбнувшись.

Расскажи кому, не поверили бы в существование такого человека, как Герман, владелец квартиры, в которой я мою полы.

После того, как я проводил девушку и закрыл за ее быстро удаляющейся фигуркой дверь, в душ отправился не сразу. Про грязь, которая все еще была на моей коже, почему-то забыл. Пропало то ощущение, от которого я задыхался, заполняя возникшую звенящую пустоту иным, пылающим, удушающим желанием.

Поэтому душ пусть с опозданием я принял, но по иной причине. Хотел побороть возникшее в теле беспокойство. Судорожно намыливал кожу, смывал то горячей, то холодной водой, но оно не поддавалось. Словно въелось в кожу.

Паника? Она должна была уже начаться. Навалиться на меня бетонной стеной, придавить. Или как волна, смести все мысленные барьеры. Но ее не было. Паника пропала. Осталось что-то другое, чужеродное. И во всем была виновата эта худая, улыбчивая девчонка. Девочка с красивыми зелено-ореховыми глазами, еле заметной россыпью веснушек на лице. Она что-то изменила во мне, перевернула, и теперь я не знал, что чувствовал. Что творилось в моей голове. Тело отказывалось подчиняться, разум пылал.