Немного старше меня. Четырнадцать? Пятнадцать? Интересно, на дискотеку ее пустили? Или оступилась и лежит на дне ямы в поле?

Я тревожно осмотрел с балкона изрытое поле. Вроде бы все как обычно, но отсюда толком не разглядишь.

Я пробовал почитать, но строчки расплывались перед глазами, не хотели лезть в голову.

Я вспомнил, как однажды таким же поздним вечером бежал от бетонного забора ТЭЦ в сторону дороги, по краям которой зеленели низкие корявые карагачи. Лешка бежал со мной, сложив складкой майку на животе. Там побрякивала большая ценность – стеклянные голубые плитки, которыми обычно обклеивали панельные дома. Но еще ими можно было играть в замысловатую игру во дворе. Главное – раздобыть побольше. А за оградой ТЭЦ целые рулоны с меня ростом, на которые эти самые плитки наклеены. Ночь полежат в воде, а утром можно отклеивать бумагу и играть.

– Мало набрал, – укорял Лешка, глядя на мои карманы.

– Так ведь охрана.

– Подумаешь, засвистели разок. Это так – спугнуть. Вот бы рулон утащить!

С таким количеством плиток на улице они потеряли бы всякую ценность, а игра уже перестала бы быть интересной. Но я не мешал Лешке мечтать.

Через дорогу сновали машины, но до перехода почти квартал. Лешка поставил ногу на бордюр и готовился выбежать на трассу.

– Леш, смотри. Потерялся кто-то.

Мальчик лет четырех-пяти сидел на лавке с заплаканным лицом. Никого из взрослых вокруг и жилые дома далеко – по ту сторону дороги. А здесь только высокий забор и проходная.

– Чего?

Я показал на мальчика.

– Заблудился, наверное. Пошли!

Поток машин стал реже, и Лешка потянул меня за рукав. Бежать пришлось быстро – шесть полос и не все пустые. Я никак не мог оторвать взгляд от лавки. Отсюда видна была только макушка за низким кустарником и почему-то казалась смешной.

– Идем, чего встал. Темнеет.

– Может помочь?

– Найдется. Не с Луны же он свалился.

Я неуверенно пошел за Лешкой.

Макушка за кустарником не двигалась. Но вот показался прохожий. Видимо, не знакомый. Он остановился у лавки, нагнулся, держа руки в карманах куртки, о чем-то спрашивал заблудившегося мальчика и осматривал нашу сторону дороги.

– Видишь. Сейчас ему помогут. Идем!

Стало немного спокойнее. Но что-то тревожное осталось маленьким комочком внутри. Он до сих пор там и сейчас разрастался пульсирующей душной тревогой.

Я сунул ноги в сандалии, прихватил с полки ключи. Вроде бы больше ничего не нужно. Конечно, не помешал бы автомат с обоймой и пара осколочных гранат, но их, как назло, у меня не было.

Дорога через поле – каких-то минут двадцать, но она показалась бесконечно долгой. Я шел по протоптанной тысячей ног тропике между высокими насыпями, вывороченными из земли бетонными блоками, ямами с медленно осыпающимся песком. Пока ее еще хорошо было видно под светлым июньским вечерним небом, но как мы пойдем обратно ночью, я не представлял.

Музыка все громче. Я без труда узнал «Чао бамбино». Лемоха ни с кем не спутаешь. На ожесточенные споры с Лешкой о том «в Багдаде все спокойно» или «Прокатимся с тобою» поется в другой его песне, у нас ушла не одна неделя. Только тут голос звучал совсем не так, не как если сидишь в мягком кресле в теплой квартире перед энергичным по вечерам телевизором. Так-то тревожно.

Испугав меня, пронеслась мимо стая собак. Яростно рыча, накинулись на собратьев за насыпным холмом. Я ускорил шаг.

Я стоял в стороне, почти прячась за мусорными баками и вездесущим кустарником. Вот он вход, где косматый парень в белой майке и джинсах—варенке собирает деньги за вход в коробку из-под жвачки. Громкая музыка вырывалась из-за железного забора. Там мелькали вспышки света, раздавались смех и крики. Мне хотелось оказаться как можно дальше от этого места и в тоже время быть там, среди них. Быть своим. Танцевать под доктора Албана и Титомира, дыша запахом пота и табачного дыма. Никогда мне там не побывать!

Из входа вываливались толпы, заходили обратно. Не останавливаясь, курили и потягивали пиво из стеклянных бутылок. Некоторые отделялись от толпы и спешили к кустам. Я спешно выбрался и пошел вдоль забора выискивая Сашу.

На меня почти не обращали внимания. Только однажды девчонки, курившие за углом, показали на меня окурками и засмеялись. Мимо прошел парень шириной вчетверо больше меня, я спешно отскочил в сторону. Думаю, меня он даже не видел – был слишком пьян и высок для этого. Он тоже кого-то искал. Нашел внезапно. Схватил одну из девушек с сигаретами за руку и потащил за собой. Она вырывалась, но не кричала. Подбежавший парень из компании толкнул его в плечо. Тот отпустил девушку и попытался ударить в ответ. Я спешно скрылся за углом.

Сердце стучало так, словно наконец я сдал стометровку на физкультуре. Тут было тихо. Какой-то склад и гаражи. Оттуда толпой шли девушки. Меня не замечали. Увязавшийся за ними парень в футболке слегка задел меня плечом и почему-то извинился. Дальше тупик, нужно возвращаться. Но если Саша внутри, найти ее шансов нет. Без денег меня никто не пропустит, как не упрашивай. Подзатыльник только могу получить. Не привыкать, впрочем.

Дерущиеся исчезли. Тут уже стояла другая компания и обсуждала кто кому дал сколько «кусков», когда возврат и проценты. Они собирались «рубить капусту» и кого-то там «мочить». Но это вряд ли. Года на три старше меня.

Лысого я узнал сразу. Он сидел на корточках у входа и смотрел перед собой потухшим взглядом. Кто-то из приятелей тронул его за плечо и позвал отойти. Все та же гимнастерка. Он спит в ней что ли?

Я пошел за ними, держась в стороне. Не думаю, что кто-то из них меня узнает. Они просто не поверят себе, что увидели меня в таком месте.

– Слава?

Я резко обернулся. Саша сидела на камне, которым перегородили въезд. Она что-то щелчком отправила в темноту. Мне показалось, что красный огонек.

– Зачем ты здесь?

– Я за тобой.

Не кричала и не ругалась. Я думал, что начнет выгонять меня. Но она сидела и смотрела на меня огромными глазами, поджав губы.

– Пойдем, – вдруг сказала она. – Тебе тут не стоит быть.

«А тебе?» – хотел спросить я, но промолчал.

Саша поднялась, поправила юбку.

– Обними меня и не смотри по сторонам. Так будет проще уйти.

Я неловко прикоснулся к ее талии. Совсем холодная. Замерзла.

– Да, вот так. Идем.

– Эй, мелкая!

Этот голос тоже не спутать ни с каким другим. Хоть и не Лемох.

Пашка отделился от толпы