Уже рассвет занимался, когда на плотпогрузились первые пассажиры. В этой партии отправился сам Хамсин, который,несмотря на правила предосторожности, везде привык быть первым, начальникгвардии, пленный черт и двое пеших нукеров. Скра остался на берегу для того,чтоб руководить дальнейшим отправлением. Для него-то вода преградой не была.

Озеро, окруженное скалами и зарослями низкихдеревьев, под лучами зари окрасилось в алый цвет.

--Будто кровавое,--тихо произнес Ю-Ю.

--А ну, заткнись ты!-- прикрикнул на негоначальник гвардии.

Черт усмехнулся. Он давно уже стал фаталистом.Про ворогов он слышал многое, но даже и они не смогли бы напугать его теперь.

Тут неподалеку от плота возник всплеск, водаслегка заколыхалась, потом забурлила и вспенилась.

--Это еще что?--спросил один из нукеров.

--Это конец нам всем,-- произнес Ю-Ю.

--Ты слишком разговорился!--злобно прошипелСагиф и с размаху ударил черта по лицу.

Ю-Ю пошатнулся, попятился и внезапно свалился вводу. Дэв, который все это время не обращал никакого внимания на своихпассажиров, обернулся и злобно зарычал. Говорить он не мог, но по его жестам итак было ясно, что останавливаться он не будет.

--Оставьте его в воде. Пусть самвыбирается,--бесстрастно проговорил Хамсин, услышав всплеск и возгласынукеров.--Если ему повезет он останется жив. Но что-то я не слышал, что кто-токогда-то выплывал из Зыбучего озера.

Трое воинов с испугом смотрели на то, как чертплещется в бурлящей воде, ожидая, что его с минуты на минуту поглотит ужасноеозерное чудище, которого никто впрочем еще не видел. Они так и не дождалисьстрашного зрелища, потому что плот повернул за скалу, торчащую из воды и скрылЮ-Ю из вида. Вскоре первая группа добралась до берега, и дэв отправился за второй.

--Но зачем нам теперь идти в Глухие пещеры,когда раб утонул и так?--осмелился спросить хозяина начальник гвардии, потомучто ему совсем не хотелось спускаться в лабиринт.

--Это не твое дело!--отрезал наместник.--Мы всеравно идем туда. И теперь возможно на много дальше, чем обычно.

После этих слов храбрый воин затрусил, неговоря уже о его подчиненных, которые предпочли бы провести ночь на берегуозера, чем входить в лабиринт.

--Господин,--дрожащим голосом промолвилСагиф,--мы все погибнем там, пропадем навсегда.

--С чего ты взял?!--гневно спросил Хамсин.

--В последние века лабиринт очень изменился. Онстал, как живое существо. Всякий раз, когда я привозил сюда рабов и поселенцев,вход в него был уже с другой стороны, нежели раньше.

--Земная кора движется, это всемизвестно,--спокойно возразил наместник.

--Да, но это длится тысячи лет. А семь лунназад, когда я привозил сюда женщину Бейшехира, вход был вон там,--он показалрукой на западный склон горы и, понизив голос, с ужасом добавил:--А теперь онпрямо здесь.

Все, кроме Хамсина, посмотрели туда, кудапоказывал начальник гвардии. Прямо у берега, среди спускающихся к воде замшелыхкаменных глыб, была видна будто вырытая каким-то гигантским зверем нора счеловеческий рост. И, судя по всему, совсем не давно.

--Что ж, теперь тем более я не могу уйтиотсюда, не разобравшись во всем,--мрачно заявил Хамсин и после небольшой паузыдобавил:--Я так решил!

На восьмой день своего пути наместник ДремучегоМира добрался, наконец, до Мраморного дворца Саргона. Ослепительно белая,сияющая на солнце пирамида возвышалась посреди пальмовых деревьев. Внутриоазиса бил ключ, образуя закованный в желтый мрамор бассейн, вокруг которогостояли кресла для гостей и трон самого Саргона. Неподалеку расположиласьобвитая плющом беседка, напоминавшая греческий портик. Там и ждал Гавра егоХозяин.

--Я так и знал, что ты задержишься,--сказалЛютый Князь после положенных приветствий.

--Разве?--ничуть не удивился наместник, потомучто удивление было ему не к лицу.

--Да. Зачем по-твоему я велел тебе добиратьсясюда своим ходом?

--Наверное, ты хотел, чтоб по дороге я кое-чтоузнал и кое в чем убедился.

--Так что же ты узнал?

--Многое, Саргон. Но боюсь это касается толькоменя.

--Ты уверен?

--Совершенно.

--Так ты мне ничего не расскажешь?

--Прости. Не могу.

--Ну что ж. Тебе виднее. Знай только, чтосейчас я предлагаю тебе помощь, а потом ее не жди.

--Я понимаю, но решения не изменю.

--Ты очень горд, Гавр. Это мне в тебе нравится.Но ты так же и самоуверен и иногда излишне.

Наступила небольшая пауза, во время которойГавр пытался догадаться по лицу своего хозяина, знает ли он о том, что случилосьс ним в пути. Но это было невозможно, слишком уж неуловима и непонятна быламимика Лютого Князя. Никогда нельзя было понять, о чем он думает и чтозамышляет. Тогда наместник решился на прямой вопрос:

--Саргон, ведь тебе все известно о том, чтопроизошло со мной в Дамаске?

Горбун как-то странно скривил рот то ли вснисходительной, то ли в саркастической ухмылке и ответил:

--Скажем так: я кое-что слышал об этом.

Гавру оставалось только догадываться о том, чтомогло означать это "кое-что". Возможно его было достаточно, чтобпринять какие-то меры, в том числе и против Хамсина. И тогда за судьбу Беатриченикто не смог бы поручиться. На всякий случай наместник решил подстраховаться:

--Прошу тебя: ничего не предпринимай. Этоважно.

Лютый Князь снова улыбнулся чему-то про себя иничего не ответил. Взгляд его остановился на какой-то яркой пичужке, присевшейна ветку куста, и он, казалось, переключил внимание сначала на нее, а затем ивовсе на что-то совсем отвлеченное и постороннее. Гавр тоже размышлял, щуряглаза от непривычно яркого тропического солнца, отражавшегося в белых стенахбеседки, и голубой глади бассейна. Потом он будто вспомнил что-то и решилсянарушить сосредоточенное молчание Хозяина:

--Так зачем же ты вызывал меня к себе?--спросил он вдруг.

--Я хотел поручить тебе кое-что, но теперьсомневаюсь, стоит ли,--лениво ответил Саргон.

--Могу я хотя бы узнать, что за поручение?

--Можешь узнать.

Наступило молчание. Гавр был в замешательстве ине знал, что еще ждать от Саргона, а тот лишь ухмылялся и лукаво щурился. Потомон встал с плетеного кресла, подошел к краю бассейна и посмотрел на своеотражение. Наместник последовал за ним, так как не знал, что еще предпринять.Он еще раньше понял, что Хозяин что-то от него хочет. И предчувствия его необманули, потому что через несколько минут умиротворенного созерцания воды,Саргон сразу перешел к делу: