В подвале обнаружился неплохой арсенал, но ровным счетом ничего особенного: несколько облегченных бронежилетов, способных остановить пулю из обычного «калаша», три пистолета, охотничий нож и патроны. По всему выходило, что ни в какие разборки кланов Дымов не вмешивался, как и не лез в бизнес с артефактами.

– Никакой коллекции старинного оружия не наблюдается, – заметил Ворон. – Значит, убийца принес его с собой.

– Я вот осматриваюсь здесь и не понимаю, зачем такая секретность, – сказал Нечаев.

– Паранойя, например, Владлен Станиславович, – предположил Ворон. – Все сталкеры подвержены ей в большей или меньшей степени.

– Как и все нормальные люди, – в тон ему ответил ученый (ученый ли?).

Высоченный и худой Нечаев, привлеченный Шуваловым к этому делу, Ворону скорее нравился, чем нет. Слегка настораживало, что тот был сотрудником одного из подразделений ЦАЯ, а не напрямую ИИЗ, и скорее всего являлся «засланным казачком». С другой стороны, желание ЦАЯ контролировать авантюру, в которую Шувалов втянул всех, кого смог, казалось понятным и вполне естественным.

Нечаев обладал отличной памятью на детали и чувством юмора. Во всяком случае, поддержал шутку, касающуюся собственного имени, данного в честь вождя, который так и остался живее всех живых в народной памяти. Что сделалось с Мавзолеем, так и осталось неведомо, поскольку никто из сталкеров не мог добраться ни до Кремля, ни до Красной площади. В ответ Ворон от души посмеялся над парой слухов, касающихся их с Дэном приключений в Периметре. На том приятельские отношения и установились.

– Василий Семенович, а компьютер увезли ваши подельники или утащил некто предприимчивый?

– А его здесь и не было, – откликнулся Шувалов, говоривший с кем-то в полицейской форме.

Ворон переглянулся с Нечаевым.

– Оп-па, – проговорил тот и поправил очки, съехавшие на нос. – У нас весь офис, более смахивающий на бункер, забит аппаратурой слежения, датчиками, старыми мобильными телефонами, и даже имеется адская штуковина, напоминающая радиостанцию времен Второй мировой войны. А компьютера-то и нет.

– Если нет компьютера, то кому-то это нужно, – кивнул Ворон. – Скорее всего именно Дымову.

– Схрон?

– Я уверен, в Периметр он ходил, но, судя по невеликому арсеналу, недалеко и точно без захода на север. Наиболее безопасным районом Москвы остается Юго-Запад, вот по нему он и гулял – скорее всего без ночевки, возвращался обратно до темноты.

– Либо у него имелся надежный схрон, в котором удавалось отсидеться, – повторил Нечаев. – Сомневаетесь?

– Отнюдь, полностью согласен. Скорее всего он находится на одной из станций метро красной, оранжевой или серой ветки. Дэн, как там с артефактами? – Ворон резко развернулся на каблуках, только вошедший в комнату Денис, направившийся было в его сторону, приостановился и покачал головой. По его мнению, Ворон зря демонстрировал свою ненормальность окружающим, пусть даже это были Шувалов и его люди.

После того как Ворон подвергся воздействию искусственно созданного артефакта «радужка», который едва не свел его с ума и спровоцировал временную потерю памяти, он приобрел некоторые способности, обычным людям не свойственные. Он, к примеру, мог видеть в абсолютной темноте и даже читать, а еще стоило ему подумать о Денисе, и он точно знал, где тот находится.

«Радужка» на полгода вывела его из строя, наградив непереносимостью к Зоне и даже к самым безопасным разряженным артефактам. Ворону пришлось не только воздержаться от хождения в Периметр, но и уехать из Подмосковья, зато теперь его самочувствие было превосходным, а главное, чувствительность к психотропным проявлениям Москвы сильно притупилась. Возможно, полноценного эмо-удара он и не вынесет, но побороться за себя сумеет точно, причем не в течение несчастных нескольких секунд, а много более долгого времени.

– Я обнаружил пару «циркулей» в сейфе, один полностью заряженный «мультик» и «огниво», – сказал Денис. – Судя по всему, артефакты предназначались для продажи.

– В обычном сейфе? – уточнил Нечаев.

Денис кивнул.

– Он идиот?!

– Ему сотня лет, Владлен Станиславович, – напомнил Ворон. – Раз дожил – значит нет. К тому же не думаю, будто его волновало побочное излучение.

– Кощей Бессмертный, тоже мне, – вздохнул Нечаев.

– Вряд ли, – хмыкнул Ворон. – Неизвестная науке нечисть, скорее.

«Как и я, и Дэн», – мог бы добавить он, но благоразумно промолчал.

Дэн подошел к нему и тихо, чтобы никто не услышал, сказал:

– А еще у него в ящике стола «сапфировое сердце».

– Них… то есть ничего себе, – присвистнул Ворон.

Артефакт, прозванный «сапфировым сердцем» за приятный глазу внешний вид, защищал от любого психического воздействия. Именно на его основе делали антидот от «радужки».

Ворон подошел к столу и принялся один за другим открывать ящики. Первый оказался пуст, не считая двух пластмассовых скрепок серого цвета и одного скоросшивателя. Во втором лежала пачка чистых листов формата А4, в третьем… Ворон не поверил своим глазам: у дальней стенки притаилась размером с ладонь продолговатая застывшая капелька ясно-синего цвета. Скорее всего первородной основой для артефакта послужило цветное стекло, но говорить наверняка Ворон не решился бы.

– Ого! – Нечаев заглянул ему через плечо. – Все же этот Дымов чокнутый. Хранить «мультики» в сейфе, а «сапфировое сердце» в ящике стола…

– Зато мы теперь отчасти знаем, зачем такая секретность и система защиты, – заметил Ворон. – К тому же «циркуль» – еще та дрянь, а «сапфировое сердце» можно хоть в медальоне на шее носить – никакого вреда не будет.

– Не рекомендовал бы, – с нажимом сообщил Денис. – От грабителей отбиваться надоест.

Ворон коротко рассмеялся.

– Ваш напарник прав, – согласился Нечаев.

– Дэн бывает занудлив не по годам. Правда, без него я давно был бы мертв или шлялся по Зоне в нетрезвой памяти и в скудном уме, выглядя при этом хуже и страшнее Кровавой Мэри, легендарного призрака метро «Красные ворота». На сем веселом моменте предлагаю убраться отсюда восвояси. Все бумаги и без нас соберут и доставят в ИИЗ, впрочем, готов спорить, ничего особенного в них не найдется.

– Ты не прав, пару подозрительных счетов от дочернего предприятия «Кольгенбрау» в Стокгольме я обнаружил, – сказал Шувалов, подходя к ним.

– Василий Семенович, вы, в сущности, как ребенок, – попенял ему Ворон. – Какой же сталкер хоть раз в жизни не пользовался услугами виртуального аукциона продажи редких артефактов?

– Но это же… – Шувалов всплеснул руками.

– Нелегально, черный рынок и фу-фу-фу кто-то не заплатил налоги любимому государству, – скривился Ворон. – Вы просто не в курсе, сколько всего государство скупает на именно этом конкретном аукционе, – заметил он. – А кроме того, торговля артефактами по-прежнему не имеет под собой законной базы. Про то, как сцепился Борис Аркадьевич с Наумом Тихоновичем, слышали?