В сопровождении Хамада, наблюдавшего за каждым моим шагом, я отправился по плоским крышам Дэзл к Ап-скай Стэйшн.

Когда Дэзл перестала быть центром развлечений, её обитателям пришлось реорганизовать своё существование. Жилые районы строились из соображений тенденциозности и общественного расслоения. Башни, здания со сводчатыми крышами и парки, расположившиеся как раз под самыми огромными осветительными панелями и просветами, в которые виднелось чёрное небо, были захвачены и поделены на частные резиденции для тех, кто умудрился разжиться деньгами и приспособиться к власти во времена Кризиса, Раскола и Военного вторжения.

Даже здесь, хотя этот долгий период хаоса явно не пошёл городу на пользу, никогда не хватало людей, чтобы восстановить его, не говоря уже о том, чтобы сделать чище. Почва, следы которой тянулись от ферм и садов, которую пригонял ветер, сдувая из цветочных горшков и наружных ящиков для растений, закрепленных на подоконниках, въелась в углы и заполнила собой случайные выбоины на дорогах, благоприятствуя размножению местной флоры. Зеленовато-синие и огненно-оранжевые лишайники сплелись в орнаменты на разрушающихся стенах. Сочные, похожие на перья листья шафрана разрослись в тёмных углах и колышутся от лёгкого ветерка, создаваемого неправильно работающей системой вентиляции. Сорняки и водоросли, начавшие своё завоевание с ферм, превратились в бородки на физиономиях горгулий, украшавших водосточные трубы и желоба, и затянули, сделав невидимыми глазу, замысловатые резные орнаменты зданий, обеспечив материалом для строительства гнёзд диких и грязных длиннохвостых попугаев, а также крыс и мышей, этих вечных спутников человека.

Хищников сюда когда-то завезли, чтобы держать под контролем распространение грызунов. Теперь прайды диких кошек бродят по городу. Но животные, которые наиболее удачно прижились на Дэзл и обрели здесь настоящий дом, — это змеи. Главным образом разновидности небольшого размера, но то тут, то там можно порой набрести и на удава шириной с ваше запястье. Некоторые бывшие станции подземки стали не чем иным, как огромными гнёздами рептилий. Всё это весьма способствовало тому, чтобы избавиться от крайне неприятных новых оперативных сотрудников службы безопасности. Парочка заданий очистить территорию от этой мерзости — и они были рады вернуться на Госпиталь или даже на Маркет. Чёрное небо так близко. Свернувшись поудобнее в хорошо освещённых местах, змеи дремали. Они укрылись под застеклёнными крышами и карнизами зданий, поглощая столько искусственного света, сколько могли.

По крышам и балконам расползлись усики растений, и в придачу через них перекинулись созданные человеческими руками мостики и дорожки. Поскольку поезда и подъёмники разного рода стали ненадёжны или даже опасны, особое значение приобрели пешие путешествия. Одни мосты были прочны и долговременны, другие являли собой воплощение художественных идей. Век некоторых оказывался коротким, а за использование тех, что находились в частной собственности у предприимчивых семейств или отдельных групп, взимался налог. Именно по этой паутине мостов и переходов и пролегал мой путь. Хамад следовал за мной неизменно на четыре шага позади, независимо от того, шёл я быстро или медленно.

Мы встречали по пути как богатых жителей, облачённых в одежды из тяжёлых, украшенных орнаментами тканей, так и угнетённых, находившихся у них в подчинении и прислуживавших им людей, но одетых чисто и опрятно. Они почтительно склоняли головы передо мной в знак уважения к моей униформе. Некоторые приветственно махали руками, хотя и не стояли в стороне. Они не знали меня. Я жил намного дальше, ближе к центру, к главным и самым старым улицам города. Это и делало меня особенным. Большинство сотрудников службы безопасности жили именно здесь. Хотя мне вовсе не обязательно было жить в непосредственной близости от этих господ. Здесь находились и оставшиеся открытые тоннели, ведущие к фермам. Фермы на Дэзл были самым жизненно важным и самым уязвимым местом с тех самых пор, как не стало Обливиона.

Если вы ОБ, то есть если ваша семья родом с Обливиона, вы называете свой переезд на Дэзл Небольшим путешествием, или Побегом. А если вы Дитя Д, родом с Дэзл, то для вас это Нашествие. Каким бы названием вы ни воспользовались, явление носило массовый характер. Мне было около семи или, возможно, восьми лет, когда мои родители, старшие братья и я с большим трудом втиснулись в переполненный людьми корабль. Одному Богу известно, сколько их там было. Запасов еды оказалось намного меньше, чем дома. А мы не знали, удастся ли благополучно приземлиться, или нам суждено затеряться в огромном чёрном небе…

Нас были тысячи. Мы знали — не все достигнут цели. Они не могли принять всех.

И не приняли. Они поселили у себя многих из нас, но не всех.

Но то, что мы прибыли туда, было большим бедствием. Когда мы, умирающие от голода беженцы, хлынули из своих кораблей на сушу, первым делом разграбили кладовые на фермах. Мы поделили их территории на участки, отметив границы. Возникли банды, воюющие за них друг с другом. Мы, они, все пытались подкупить или поработить земледельцев.

Как вы и сами, возможно, догадываетесь, система была нежизнеспособной. В конце концов она привела к возвращению на Дэзл службы безопасности, и клерков, и самой Фортресс. Изначально сотрудники оперативного отдела высадились здесь с одной-единственной миссией: обеспечить безопасность фермерских хозяйств. Эффективность их действий по достоинству оценили те, кто потерял своих близких.

До сих пор важнейшая задача службы — сделать так, чтобы всегда были еда и вода. Пока это удаётся, Дэзл позволяет Кровавому роду брать всё, что угодно и безвозвратно.

Даже людей.

Особенно людей.

Ап-скай Стэйшн занимала верхний этаж старого казино «Старфайе Гранд». Как только Хамад и я пересекли арочный мост, созданный из металлоконструкций, и ступили на крышу, меня встретили два оперативных сотрудника и их клерк с необычайно тусклыми, безжизненными глазами. Моё боковое зрение отметило, как Хамад окинул мужчину суровым взглядом. Приложив ладонь к панели контроля, я испытал минутную жалость к этому клерку.

К несчастью, Ап-скай стала проявлять признаки старения. Стены нуждались в покраске, ковры — в чистке и починке. Как, впрочем, и почти вся мебель. Большая часть порядком запущенной территории была отдана клеркам, которым требовался доступ ко всем действующим экранам, чтобы добыть, накопить и записать информацию о каждом жизненном аспекте и каждом человеке на Дэзл. Приглушённый гул голосов, громыхание ключей, лёгкое прикосновение кончиками пальцев — и этот пчелиный улей наполнился шуршанием перелистываемых страниц. Как обычно, здесь Хамад оставил меня. Конечно, с почтительным поклоном, но без всяких объяснений. И сразу исчез в пребывающей в постоянном движении толпе себе подобных.

Я пытался заставить себя расслабиться, но безуспешно. Может, он и не следовал за мной, но он был где-то здесь, собирал данные, аккуратно и тщательно подшивая их в досье на тот случай, если они ему понадобятся.

На тот случай, если я допущу ошибку.

Я продолжал идти по старому коридору, отделанному под дерево, пока, наконец, не увидел перед собой дверь, на чёрном экране которой высветились имя и звание Фэйвора Баркли.