как родилась идея и сформировалась концепция РЕВА. Давайте перенесемся в те дни.

ЭЗ Идея создания серии «РЕВА» принадлежит покойному Михаилу Ароновичу Пархомовскому. Еще живя в Москве, он стал одним из первооткрывателей темы «Евреи в культуре русского зарубежья». Эмигрировав в 1990-м в Израиль, Михаил Аронович организовал Научно-исследовательский центр «Русские евреи в зарубежье» (РЕВЗ, 1997). Под руководством Пархомовского и при его участии было издано более 20 томов, включая тематические сборники о русских евреях в Англии, Франции, Германии и Австрии, Польше и Палестине/Израиле. В 2002-м вышла первая книга РЕВА, которую мы редактировали вместе с Михаилом Ароновичем. Начиная со второго выпуска, я стал единоличным редактором-составителем сборников РЕВА: с 2013 года они выходят под эгидой Научно-исследовательского центра «Русские евреи в Америке».

Вы спросили о моем спонсорстве? Когда-то на вопрос, как далеко простирается моя книжная филантропия, я ответил: на деньги, потраченные на РЕВА, мог бы купить новый «Порше». Спросивший меня человек выразил свое недоумение. А мне близки слова одного из псалмов: «Счастливы те, кто щедры во все времена».

В этом году вышла 16-я книга РЕВА. В каждом томе примерно 300 страниц; за 15 лет было опубликовано около 250 статей. Среди них немало биографических очерков, посвященных самым разным людям – от всемирно известных до полностью забытых. Нередко в статьях рассматриваются профессиональные группы (врачи, учителя, художники, музыканты, деятели театра и кино) и общественно-политические движения (Ам олам, рабочее движение, развитие социалистических и анархистских идей). Я стремился, чтобы эти публикации восполнили наши представления о русско-еврейской эмиграции, осветили те ее стороны и факты, которые до сих пор не привлекали внимания исследователей. Иногда удается дополнить, а порой и внести коррективы в установившиеся взгляды и концепции. А участвуют в альманахе авторы из России, Украины, США, Канады, Израиля, Польши, Германии, Австрии, Италии и Аргентины.

ЕЦ С самого начала зарождения русско-еврейской периодики стали популярны альманахи. Этот тип издания отличает и вашу серию. Здесь публикуются научные работы, популярные очерки, мемуары русских евреев об их первых шагах на чужой земле. Не раз вы знакомили читателей и с образцами творчества ваших героев – писателей, поэтов, журналистов. Как проходит работа над очередным номером?

ЭЗ Самое трудное – заметить очередное «белое пятно», а потом найти автора, согласного безвозмездно и, конечно, профессионально написать статью на заданную мной тему или предложить собственную, интересную для РЕВА. Как ищу авторов? Просматриваю публикации в Интернете, российские и англоязычные журналы, материалы конференций и симпозиумов. Иногда авторы находят меня сами, но это – не часто. Затем начинается работа над рукописью (редактура, корректура, приведение цитат и библиографии к принятым стандартам и т. п.). Объем и время работы зависят от того, кто автор. Если профессиональный исследователь или журналист, все сводится к минимуму (исправление опечаток, описок). Если автор непрофессионал, то нужно добиться логики изложения, выправить стиль, проверить имена, даты, библиографию. Бывают не-русскоязычные авторы, пишущие по-русски, – здесь требуются большие усилия по переводу с «английского русского» на «русский русский». Случаются курьезы. Так, одна американская журналистка написала: «дорога была усеяна уключинами»; мне пришлось долго убеждать ее заменить «уключины» на «ухабы». И, наконец, некоторые присылают рукописи на английском: их нужно в полном смысле слова перевести на русский, зачастую снабдив примечаниями. Если у меня возникают сомнения теоретического или методологического характера, я, к счастью, могу обратиться за помощью к членам редсовета РЕВА А. Либерману, Г. Кратцу, И. Обуховой-Зелиньска.

…А музыка? Я нередко слышу ее, редактируя очередную рукопись, и это – сам не понимаю, каким образом – неожиданно облегчает мою работу.

Август 2017

Черновик

(Наталья Дорошко-Берман)

Наташа Дорошко-Берман прошла по жизни неприкаянно и весело. Когда мы познакомились с ней, я сразу понял: она – из той породы людей, которых называют «искателями истины».

Металась из страны в страну, из города в город, от одного увлечения к другому: изучала йогу, саентологию, магию, соционику, иудаизм (одно время занималась даже в иешиве, готовящей реформистских «раввинов»); на Украине преподавала английский, работала библиотекарем, в эмиграции – как многие – нянчила богатых старух; писала стихи, прозу, песни, картины…

Где бы ни появлялась, сразу обрастала друзьями. Но верно подметила бард Катя Капельникова: в развеселой шумной стае она держалась «особняком». Я тоже думал о ней не раз: одинока, как бывают – естественно и беспечально – одиноки гении.

Наташа умерла в Израиле в последний год прошлого тысячелетия. За несколько месяцев до смерти ей исполнилось сорок восемь лет.

«Повесть несбывшихся надежд»… Так назвала она книгу своих рассказов, которую готовила к печати, боясь не успеть.

Конечно, в названии легко заметить подведение итогов. Легко угадать мысль автора: завтрашний день, суливший так много, уже никогда не наступит.

Ничуть не споря с этим, все же не сомневаюсь: Наташа успела, смогла реализовать свой поистине особенный дар.

Разумеется, не в том дело, что талант ее был столь многогранен (само по себе это нередко не только не помогает творческому движению, но даже мешает: автор суетливо мечется, пытаясь сделать выбор). Как известно, литературный успех коренится в другом: в ракурсе взгляда писателя на мир и человека, в творческой воле автора, в интонации его голоса.

1

Голос Натальи Дорошко-Берман был на редкость чист. И, может быть, именно это прежде всего притягивало каждого, кто знакомился с ее творчеством.

Первая книга Наташи – «Песни» – вышла довольно поздно, в 1991-м. Автору было уже под сорок. Тем не менее не приходилось сомневаться: перед читателем – подлинный лирический дневник, своего рода «молитва души» (Блок).

Вот лишь несколько строк из этого сборника. Лишь одно признание, связанное с тем, что так долго казалось ей «окончательным выбором»:

О, родные мои, не зовите меня

В те чужие далекие страны.

Пусть останусь одна, пусть медвежья страна

Так обнимет меня, что изранит.

…

Пусть сегодня тюрьма, а назавтра сума,

Пусть живу в ожиданье погрома,

Я печали свои выбираю сама,

Я счастливей, я все-таки дома.

Книга вышла в серии «Старт». Увы, от старта до финиша было совсем близко. Спустя всего десять лет я держал в руках тоненькую рукопись: Наташа составляла ее в палате иерусалимского госпиталя.

Я долго думал о том, почему появилась эта рукопись. Скорее всего, автор решил отобрать самое-самое из написанного им. Попробовал по-своему реконструировать путь… Однако еще точнее произнести слово прощание.

Вот почему старые стихи Наташи, давно ставшие песнями, так органично сосуществуют здесь с новыми, неопубликованными. И