Дилан засмеялся. Мария схватила его за руки и завертела по комнате. Майкл сделал шаг назад и смотрел на них. Мария была права, он неплохо танцевал, но, конечно, не так, как она. Сама музыка будто подхватывала ее и кружила эти белокурые локоны…

«Возьми себя в руки», — приказал себе Майкл и выключил плеер, как только закончилась песня.

— Ты справишься, — напутствовал он Дилана.

— А что делать, ну, с медленными танцами? — спросил Дилан.

— Еще проще, — ответил Майкл. — Тут даже ногами двигать не надо. Просто придерживаешь девушку и покачиваешься из стороны в сторону.

— Но… — Дилан смущенно понизил голос, — …за какое место нужно придерживать?

Мария сменила диск, и зазвучала медленная мелодия. Свет в комнате погас.

— При ярком свете танцевать не получится, — пояснила она и подошла к Майклу. — Можешь продемонстрировать на мне.

Ему совсем не хотелось к ней прикасаться. По крайней мере не сейчас, когда голова забита мыслями о мокрой футболке. Но как от них избавиться, он не знал.

— Руки можно положить сюда или сюда. Я обычно кладу здесь, — и Майкл приобнял Марию за талию.

— Неплохо, — поддержала его Мария. — А девушки обычно делают так.

И Мария обвила руками шею Майкла.

Совсем неплохо. Нет никакого ощущения неловкости, которого он ожидал.

— То есть держаться надо на таком расстоянии? — уточнил Дилан. Майклу показалось, что брат сейчас вытащит ручку с блокнотом и начнет все конспектировать.

— Поначалу да, — подтвердила Мария. — Но потом девушка может начать подавать определенные сигналы, как бы говоря, что не прочь прижаться к тебе поближе. Например, она может посмотреть прямо в глаза.

Мария уставилась на Майкла. Черт, какие же голубые у нее глаза! А какой от нее всегда аромат…

«Что вообще за фигня ей снилась? — думал Майкл. — У нее что, есть на примете парень, которого она очень хочет поцеловать? А может, она проснулась утром и подумала: “Какая чушь. Наверно, я переела пиццы с ананасом перед сном”?»

— Или она может обнять тебя за талию, — Мария показала на Майкле, и ему стало приятно. Он все ждал, когда же придет стыд, ведь эта девчонка для него как младшая сестра. Но стыдно не становилось.

— Это самый верный признак того, что она хочет к тебе прижаться, — сказала Мария. — Конечно, бывают заторможенные исключения типа Майкла. Такие пропускают все тонкие намеки.

— Не пропускаю я никаких намеков, — вспыхнул тот, притянул Марию к себе, и одна рука его скользнула вверх по спине. Девушка, в свою очередь, прижалась щекой к его груди. Ему все еще было приятно.

— И это все? — спросил Дилан.

— Все, — ответил Майкл и хотел отойти от Марии, но та еще крепче прижала его к себе.

— И тут наступает время поцелуя, — объявила она, приподняла голову и снова посмотрела Майклу в глаза.

— Поцелуя? — с ужасом повторил Дилан.

— Да, бывает, что во время медленного танца люди целуются, — подтвердила Мария.

Майкл краешком глаза скользнул по ее губам. Их цвет напоминал ему малину. Интересно, какие они на вкус?

Но целоваться — это совсем не то, что танцевать. Танец — своего рода граница. Можно быть друзьями и при этом танцевать. Но однажды поцеловавшись, ты переходишь эту самую границу, и вы уже больше не друзья…

— Мне кажется, достаточно для одного вечера, — быстро подытожил Майкл.

Макс посмотрел на часы. Почти восемь. Интересно, что сейчас делает Лиз? Может, решает, что надеть в «НЛОникс», думает о том, что больше понравится Джерри Чифарелли?

— Как думаешь, где расположить экспозицию, посвященную «Обществу полой Земли»? — спросил Рэй. — Может, вон там, рядом с выставкой о связи Элвиса с инопланетянами? — показал он подбородком в дальний конец музея НЛО.

— Понятия не имею, что это такое, — признался Макс.

«А может, Лиз с Джерри уже в «НЛОниксе»? Танцуют медленный танец?» — размышлял Макс. Зачем Мария рассказала ему об этом? Если хотела помучить, могла бы просто один за другим выдергивать ногти или медленно капать воду на голову.

— И он еще называет себя пришельцем, — усмехнулся Рэй. — Ты разве не знаешь, что мы уже сотни лет колонизируем полый центр Земли?

— Что? И когда ты собирался рассказать нам об этом? — возмутился Макс. Он понимал, что Рэю больно вспоминать их родную планету, но, если на Земле живет целая община инопланетян, Макс должен об этом знать.

— Макс, Макс, Макс. Почему ты не предупредил, что тебе делали лоботомию? Я бы дал тебе выходной, — покачал головой Рэй.

«Упс», — подумал Макс, а вслух сказал:

— Видимо, словосочетание «полый центр Земли» должно было меня насторожить, да? Не очень у меня сегодня с чувством юмора.

— Не бери в голову, — успокоил его Рэй. — И кстати, насколько я знаю, кроме нас с тобой, Майкла и Изабель, пришельцев на Земле больше нет.

— Так чем занимается это «Общество полой Земли»? — поинтересовался Макс и снова хотел было посмотреть на часы, но сдержался. Если он и дальше будет думать о Лиз и Джерри, то ему действительно понадобится лоботомия.

— Просто очередная идиотская теория, — пояснил Рэй. — Хочешь послушать или расскажешь, отчего тебя так лихорадит?

— Да рассказывать-то особо нечего, — замялся Макс. А что еще он должен был ответить? Что сходит с ума от того, что Лиз — девушка, с которой он сам захотел быть просто друзьями, — пошла на свидание с другим?

— Если передумаешь, ты знаешь, где меня найти, — сказал Рэй и посмотрел на часы. — Торжественно сообщаю: рабочий день закончен. Можешь идти. Я тут сам все закрою.

— Спасибо, — поблагодарил Макс. Добежав до «Джипа», он уселся на водительское место. «И что теперь? — спросил он. — Ехать домой и всю ночь представлять Лиз в объятиях Джерри?» Он побарабанил пальцами по рулю и решил пойти в кино. «Так хотя бы отвлекусь от этих дурацких мыслей».

Макс выехал на дорогу и направился в торговый центр. Повернув налево на улицу Кордова, он увидел ярко-оранжевую неоновую вывеску «НЛОникса», где раз за разом разбивался космический корабль. Макс собирался проехать мимо — честное слово, собирался, но машина будто сошла с ума.

«И что будешь делать, придурок ты этакий? — спросил себя Макс, паркуясь на единственное свободное место. — Нельзя же просто войти и глазеть на Лиз».

Если только…

С чуть слышным шорохом у него начали расти волосы. «До плеч сойдет. Черного цвета», — решил Макс. Он повернул к себе зеркало заднего вида и стал наблюдать, как светлые волосы сначала стали рыжими, потом потемнели до грязно-коричневого и, наконец, приобрели насыщенный черный оттенок.