— А еще он сообщил мне по секрету, что Леопольда Кенинга уже лет сто нет на свете.

— И что? Мой дедушка и правда давно умер. В этом году как раз сто лет…Михалыч помнит! Впрочем, я не ожидал, что все получится, но попробовать стоило. Едь спокойно в замок и встречай гостей Заславского. Покажи им окрестности, проведи экскурсию. Я не хочу, чтобы они остались недовольны пребыванием в моем замке.

— Что это все значит? Во что вы меня пытаетесь впутать?

— Здесь вопросы задаю я! — боль скрутила Романа так, что мир померк, а когда он смог разжать зажмуренные от боли глаза, то на заднем сиденье было пусто. Кенинг опять исчез.

Шаровский замок действительно был картинкой, перенесенной неведомо каким образом в необозримые просторы харьковских степей. Машины Заславского, посланные за нами, остановились у главного входа, с которого открывался прекрасный вид на усадьбу, напоминающую настоящий французский замок из Средневековья. Сложенный из светлого крупного камня с затянутыми ряской прудами, перекидным мостом. Башенками, узкими бойницами-окнами и широкой многоуровневой лестницей, тянущейся на добрых десяток метров.

— Круто! — проговорила Эльвира Олеговна, тут же попытавшись сфотографировать на телефон такую красоту. — Выложу в одноклассники, все обзавидуются…

— Особенно Сухинина! — улыбнулась Света, с трудом из-за наметившегося животика, вылезая из мерседеса. — Миш! Ну, а тебе как?

Сын оторвался от голубоватого экрана, окинул задумчивым взглядом окрестности, а потом с шумом втянул в себя свежий сырой воздух, пахнущий речкой и камышом.

— Несет чем-то… — заметил он серьезно. Нахмурился и прикрыл глаза, открывая свой внутренний взор. Я помимо воли напрягся, всегда опасаясь, когда Мишка становился таким отрешенным, словно не от мира сего. Если он так делал, то непременно жди неприятностей.

— Ты что-то чувствуешь? — настороженно спросил я его. Над моим ухом заинтересованно засопела Красовская, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

— Боль…Чью-то постоянную, неугасающую боль… — прошептал Миша и открыл глаза. — Она вокруг этого замка, везде…

— Это опасно? — уточнила встревоженно Светка, поглаживая живот, где обеспокоенно ворочалась, чувствуя озабоченность мамы Дарья Александровна.

— Мы ее не волнуем! Пока… — заметил после небольшой паузы сын.

— Что значит пока? — Эльвира Олеговна успела сделать несколько снимков. Потом включила фронтальную камеру и пыталась совершить ритуальный обряд всех нынешних подростков — селфи.

— Пока — это значит пока, — коротко отрезал Миша, снова утыкаясь в телефон. Он то ли играл во что-то по сети, то ли списывался со своим верным и единственным другом Данькой, было непонятно, но мы его явно отвлекали своими ерундовыми запросами.

— Нас встречают! — жена указала пальцем на крыльцо дома, где постепенно собирались его обитатели, насильно поселенные сюда олигархом, чтобы мы не опухли в замке с голоду и не погибли от лап неизвестного маньяка.

Возле открытых дверей толпилось четыре девушки в коротких черных платьицах с накрахмаленными белыми передниками, в кружевных чепчиках, чуть поодаль, уперев руки в бока, в высоком поварском колпаке держалась в стороне дородная крепкая женщина средних лет, по виду и формам явно кухарка, ранее потчевавшая своими кулинарными изысками не французский ресторан, а какую-нибудь школу или детский сад, в который когда-то ходил маленький Миша и регулярно чем-нибудь там травился. Тут Заславский явно поскупился. По левую руку от горничных торчала парочка бодигардов в черных пиджаках и таких же зеркальных очках, с проводками в ушах, видимо по периметру расставлена еще кое-какая охрана. Толик топтался позади нас, не сводя со стройных ножек Красовской своих обезумевших глаз.

— Пойдем, что ли? — я оглянулся на свое «детективное агентство»— женщина бальзаковского возраста, беременная, малолетний маг и полоумная журналистка, оценил его я и улыбнулся про себя, представив в каком тупике будет маньяк, когда ему покажут тех, кто приехал его ловить. Это уже даже не неуважение, а что-то большее…

— Вы уже прибыли! — за нашими спинами раздался радостный и счастливый чей-то возглас. Мы все обернулись, а Толик даже успел положить руку на поясную кобуру, чтобы в случае малейшей опасности моментально достать пистолет.

— Но-но! — примирительно поднял руки представительный молодой человек, практически бесшумно подкатившийся к нам на дорогой иномарке, по самую крышу засыпанной степной пылью. — Свои! Меня зовут Роман Чухненко — официальный представитель хозяина усадьбы барона Леопольда Кенинга. Пока замок принадлежит формально ему, и он попросил меня сегодня встретить вас, провести небольшую экскурсию и расселить, проверив. Чтобы вы ни в чем не нуждались…

— Спасибо, — буркнула Янка, отворачиваясь обратно ко парадной, — только, как официальный представитель вы должны были…

— Знаю-знаю! Должен был приехать раньше и все организовать, но дела…У меня это не один объект, — Чухненко подошел поближе к нам, видя, что опасность миновала, и Толик не собирается превращать его в дуршлаг из своего массивного «Стечкина», — остальные так же требуют присмотра. Риелтора, как и волка, знаете ли ноги кормят!

— Это точно, — согласилась Эльвира Олеговна, с интересом рассматривающая торговца недвижимостью, — и как проценты от сделок? Высокие?

От столь прямого вопроса Роман смешался, улыбнулся и перевел тему:

— Добро пожаловать в Шаровский замок! — провозгласил он, торжественно выбрасывая вперед руку, приглашая пройти в усадьбу. — На сегодня у нас запланированы расселение, легкий ленч и экскурсия. Поверьте, природа Шаровки просто восхитительна! А этот воздух? Вы чувствуете, после удушливых автомобильных газов Харькова, как тут дышится?

— Да не рекламируй нам его! — отмахнулся от Чухненко Эльвира Олеговна. — Мы все равно лишь гости, а не потенциальные покупатели. Зять мой столько не зарабатывает, хотя мог бы уже раскошелится хотя бы на пылесос…

— Да куплю я вам его! — разозлился я. — М…мама…

— Мужик сказал — мужик сделал! — невозмутимо заметила теща, подмигнув мне выщипанной бровью. — Толик, помоги старой больной женщине поднять вещи в ее комнату!

Бодигард с трудом вытащил объемный баул тещи, взвалил себе на спину, тихо крякнув от тяжести.

— А от экскурсии можно отказаться? — поинтересовалась Света. — Погода меняется, и Дашка начинает волноваться, — она с любовью посмотрела на живот, где росла моя доченька не по дням, а по часам. — К тому же, она, наверное, как и мама плохо переносит дальнюю дорогу на автомобиле, хоть какой комфортности.

— Конечно, Светлана…ээ…

— Можно просто Светлана.

— Тогда я для вас всех просто Роман! — улыбнулся риелтор. — К чему нам эти условности? Вот в США уже давно говорят «ты», а мы все как-то не перейдем к европейским ценностям.