– Игорь Вячеславович, вас Федор Степанович к себе вызывает.

– Что, прямо сейчас?

– Да.

Пришлось идти в кабинет директора. Игорь был в отличном настроении. Вчерашний вечер с Ириной они провели почти по-семейному, совмещая приятное с полезным. «Нет, что-то в супружеской жизни все же есть, видно, прав мой друг Савочкин. Может, и мне пора к этому берегу прибиваться и собственных детишек воспитывать, а не чужих?» – с этой мыслью, все еще улыбаясь, Игорь Вячеславович распахнул дверь директорского кабинета.

– Вызывали, Федор Степанович? – автоматически поинтересовался он с порога, но тут увидел, что директор в кабинете не один.

Напротив него в кресле с сурово сжатыми губами сидела Дондурей, в углу, отвернувшись от всех, притулилась… Галя Крошкина. Она смотрела в окно, где, сталкиваясь и кружась в безумном танце, порхали мохнатые снежинки. Даже не обернулась на звук его голоса.

«А она-то что здесь делает? – шевельнулась тревожная мысль в голове Игоря, но на этом же оборвалась, потому что директор пригласил его войти и закрыть за собой дверь. И Лапушка, как ни силился, так и не смог уловить в его нейтральной интонации, откуда ветер дует.

Некоторую ясность внесла Дондурей:

– Присаживайтесь, Игорь Вячеславович, в ногах правды нет.

Игорь сел на свободный стул.

Так… Значит, сейчас, судя по всему, они начнут искать правду. Вопрос – какую? Он взглянул на директора. Тот молчал. Игорь перевел взгляд на Дондурей. Те, кому приходилось работать в школе, знают, что контакт с учителями – прерогатива завуча, директор исполняет роль администратора и третейского судьи. Выдержав паузу, Дондурей приступила к своим непосредственным обязанностям.

– Игорь Вячеславович, скажите, Галя Крошкина вчера после уроков приходила к вам в спортзал, чтобы показать статью о вашем пейнтболе? – Последние два слова Раиса Андреевна выплюнула, как ругательство.

– Да, приходила, – ответил Игорь.

В глазах Дондурей, как ему показалось, промелькнуло злорадное торжество, как будто она уличила его в чем-то неприличном.

– Не могли бы вы поподробнее рассказать нам об этом визите? – елейным голосом продолжила завуч.

Игорь пожал плечами, как бы говоря: ну если возникла такая необходимость, то, пожалуйста, я готов.

– Вчера после уроков я по вашей просьбе составлял список спортивного инвентаря, – начал он уверенно, думая про себя: «Неужели Дондурей прицепилась к этой статье?»

Всем в школе было известно, что она восприняла эту его инициативу с пейнтболом в штыки, утверждая, что эти игры до добра не доведут. Вполне возможно, завуч решила, что под впечатлением Галиного очерка малышня начнет устраивать баталии на переменах, и возражает против подобной рекламы. С нее станется…

Так примерно размышлял Игорь, продолжая свой рассказ:

– Где-то в начале третьего ко мне в подсобку заглянула Галя Крошкина. Попросила меня прочитать статью перед тем, как она отнесет ее в школьную редакцию. Статья мне понравилась, я не нашел в ней никаких изъянов. Я похвалил Галю, сказал, что у нее несомненный талант к журналистской деятельности.

– Значит, похвалили, – с сарказмом переспросила Дондурей.

– Да. А в чем, собственно, дело, Раиса Андреевна? – не выдержал Лапушка.

Если у него нет первого урока, это еще не значит, что он должен играть в угадайку.

– В том, что вы совершили поступок, недостойный учителя и человека! – прорвало Дондурей. – Вы посмели поднять руку на свою ученицу, на девушку! Вы…

– Я? – возмущенно взревел Игорь Вячеславович, перебив завуча.

И в тот момент, когда он решил, что весь мир сошел с ума, Галя наконец-то повернулась к нему лицом, и он увидел огромный кровоподтек на ее опухшей щеке прямо под правым глазом. Зрелище было кошмарным! Мысли Игоря заметались в хаотическом беспорядке. Ему никак не удавалось сконцентрировать свое внимание. Галя стояла перед ним унылая и потерянная, и он не мог оторвать взгляда от синяка на лице девушки. Но нужно было что-то говорить, как-то реагировать на нелепое, дикое обвинение в свой адрес. Наконец, как ему показалось, он нашел нужный аргумент:

– И что же, по вашему мнению, могло заставить меня ударить Галю? Не кажется ли вам, что на то должны были быть очень веские причины? Которых у меня, Раиса Андреевна, не было и быть не могло! – твердым тоном закончил он.

– Так ли это, Игорь Вячеславович? – ядовито отозвалась Дондурей. – А может быть, вы пытаетесь скрыть от нас истину? Может, вы были уверены в том, что останетесь безнаказанным? Что у Гали Крошкиной не хватит мужества прийти и рассказать нам о том, что вы ударили девушку, пытаясь принудить ее к интимной близости с вами!

Игорь как ужаленный вскочил на ноги. Его что, обвиняют в попытке изнасилования старшеклассницы с применением грубой физической силы? Час от часу не легче!

– Вы соображаете, что говорите? – взорвался он.

– Я-то соображаю! А вот понимаете ли вы, что нанесли девушке не только телесные повреждения, но и психологическую травму, что ваши действия подпадают под статью Уголовного кодекса Российской Федерации. И что за это вам придется отвечать по всей строгости закона! Или вы думаете, что мы станем замалчивать этот инцидент ради безупречного имиджа школы?

– Да погодите вы, Раиса Андреевна, – поморщился директор, взглядом уговаривая Игоря держать себя в руках. – Нельзя же так! Помните о презумпции невиновности. Вину нужно сначала доказать, а уж потом выносить приговор. Галя, – обратился Федор Степанович к Крошкиной, – ты можешь в присутствии Игоря Вячеславовича повторить все то, что рассказала нам с Раисой Андреевной?

– Да, могу, – заявила наглая девица дрожащим от слез голосом. – Сначала Игорь Вячеславович посмотрел мою статью, похвалил, а потом начал говорить со мной о любви. О том, что это высокое чувство, что когда человек любит, то способен на самопожертвование. Что для взрослого мужчины физическая близость так же важна, как и духовная.

– Из твоего рассказа следует, что ты призналась ему в том, что ты испытываешь к нему какие-то чувства, что он тебе нравится, так? – уточнил директор.

Галя пожала плечами и с видимым наивным простодушием призналась:

– Он всем нравится. Да, я сказала ему, что он много значит для меня, но я же не думала, что он после этого начнет ко мне приставать! – В ее голосе появились нервные, звенящие нотки. – Лезть с поцелуями, хватать руками! Я стала говорить, что не нужно этого делать! А он сказал, чтобы я ничего не боялась, никто ничего не узнает. А когда я начала кричать, он ударил меня по лицу!

Дондурей схватила со стола кофточку, в которой Игорь узнал ту, что вчера была на Гале.

– И порвали ей блузку! – Завуч сунула порванную в нескольких местах кофту под нос Лапушке.

Галя, ободренная поддержкой, вызывающе вскинула голову и посмотрела Игорю прямо в лицо: