Ах, так? Ну держись, король-дракон!

Теперь я смело вступила в воду и набрала её в ладони. Делая вид, что просто прогуливаюсь, подкралась к мужу и с визгом вылила на него то, что оставалась в руках. Правда было там немного, большая часть пролилась по пути.

Но всё же этого хватило, чтобы брызги попали на лицо и грудь короля-дракона. Он вскочил с таким свирепым выражением на лице, что я обмерла. А потом заметила, что глаза мужа смеются, и улыбнулась в ответ.

Аодхфайонн зарычал и ринулся ко мне. Я с визгом побежала прочь, придерживая намокший подол, который прилипал к ногам и мешал двигаться.

Йонн догнал меня через несколько шагов. Обхватил сильными руками и прижал спиной к своей груди. Я, только что задыхавшаяся от смеха и бега, вдруг вовсе перестала дышать. Лишь сердце быстро-быстро билось в груди, толкаясь как раз мужу в ладони.

– Раздевайся, – шепнул он мне на ухо. И по коже пробежал сонм мурашек от его хрипловатого голоса.

Йонн отошёл только на полшага. Я всё ещё чувствовала его дыхание на своей шее. Пальцы подрагивали, когда я начала расстёгивать пуговки на платье. Они цеплялись друг за друга и никак не хотели вылезать из петелек.

Я вздрогнула от неожиданности, когда большие и тёплые руки мужа накрыли мои ладони. Йонн сжал мои пальцы и погладил, давая мне время привыкнуть к прикосновению. А потом развернул меня к себе и начал расстёгивать эти строптивые пуговицы сам.

Во рту у меня пересохло. А о том, что нужно дышать, я просто забыла. Стояла и смотрела, как легко и быстро пальцы Йонна открывают свету мою грудь.

Не знаю, чего именно я ожидала, потому что думать в эти мгновения было трудно. Но, расстегнув мои пуговицы, король отступил.

– Снимай, – велел он и начал стягивать свой камзол.

А я подумала о литературе. Точнее о тех женских романах, которые Норин по моей просьбе тайком приобретала у заезжих торговцев. В этих книгах мне часто встречались слова «вскипела кровь», но только сейчас я ощутила, что это значит на самом деле. Потому что по моим венам текла настоящая раскалённая лава, когда дрожащими пальцами я стягивала с себя мокрое платье.

Едва оно тряпкой осело на гальку, как Йонн накрыл меня своим камзолом. Помог вдеть руки в рукава и застегнул все пуговицы.

– Чтобы не заболела, – пояснил он и повёл меня обратно к расстеленному на камнях пледу.

Что?

И вот это «раздевайся» хриплым голосом было только для того, чтобы я не простудилась? Ваше величество, вы меня не просто удивляете, вы ставите меня в тупик своим поведением.

Наверное, я не нравлюсь королю-дракону. Как женщина не нравлюсь. И после первой брачной ночи он это осознал.

Эта мысль расстроила, но и объяснила происходящее. Правда, не совсем. Потому что зачем тогда были все эти прогулки, прикосновения, обжигающие взгляды? Аодхфайонн вёл какую-то свою игру, а я была слишком неопытна, чтобы разгадать её и принять участие на равных.

Поэтому мне только и оставалось, что позволить усадить себя на плед и принять в руки бокал с рубиновой жидкостью.

Я смотрела, как Йонн раскладывает моё платье на камнях, чтобы просохло, и думала о нём. Какой он сильный, красивый и неимоверно притягательный. Ненависти к нему больше не было. Я попыталась вызвать в себе прежние чувства, но потерпела поражение.

Запутавшись в своих мыслях и желаниях, сделала большой глоток, за ним ещё один и ещё. Выпила всё и выдохнула скопившееся напряжение. Король-дракон приподнял одну бровь, но снова наполнил мой бокал.

«Он насмехается надо мной», – подумала, прежде чем осушить и его.

Аодхфайонн действительно улыбнулся и протянул мне копчёную тушку птицы. Я вгрызлась в неё зубами, осознав, как проголодалась от всех этих прогулок на свежем воздухе, сопровождающихся купанием и раздеванием.

На берегу мы провели несколько часов. После завтрака гуляли. Король-дракон взял меня за руку и иногда поглаживал мою ладонь, заставляя кожу покрываться мурашками. Больше он не предпринимал никаких действий. Мы бродили по пляжу, собирали камни и ракушки.

Йонн рассказывал мне о морских обитателях, о том, почему вода в это время года окрашивается в такой чудный бирюзовый цвет. А я вроде бы и слушала, но при этом всё думала – почему он меня не поцелует?

Видимо, два выпитых бокала придали мне смелости, потому что, когда мы начали собираться, я наконец решилась задать этот вопрос.

Йонн долго смотрел на меня. И в его взгляде бушевало море, рокотали камни, а ещё вспыхивали мириады звёзд.

Наконец он ответил:

– Я жду, когда ты сама придёшь ко мне.

И тогда я всё поняла – решение предстоит принимать мне самой.

Глава 10

Разумеется, идти к нему сама я не собиралась.

Одно дело, позволить королю обладать мной и получать от этого удовольствие (конечно, никому и никогда не признаваясь). И совершенно другое – открыто прийти к мужу, тем самым объявить всему замку, что испытываю к нему чувства.

Несмотря на решимость, остаток дня и вечер прошли в раздумьях.

Ещё и король вёл себя как ни в чём не бывало. Ни словом не намекнул о том разговоре. Аодхфайонн был мил и любезен. Ухаживал за мной за ужином. А после мы сидели в гостиной, и супруг учил меня правилам затейливой игры, где нужно было передвигать по клетчатой доске костяные фигуры, у каждой из которых была своя задача.

Мы играли больше часа. После чего Йонн сообщил, что уже поздно. Поцеловал мои пальцы, проникновенно заглянув в глаза. Пожелал спокойной ночи и ушёл.

Разумеется, покой тут же пропал. Я отправилась в свою комнату и ходила там из угла в угол, обуреваемая совершенно противоположными эмоциями. То мне хотелось отправиться к Аодхфайонну, чтобы попросить снова поцеловать меня. То высказать ему всё, что думаю о таком отношении. А потом попросить всё же поцеловать меня.

И я уже почти собралась это сделать. И даже выглянула в коридор. Но увидела там Эрин и одумалась.

– Приготовь мне ванну, – велела горничной. – Прохладную.

Да, это именно то, что мне сейчас нужно. Остыть и начать рассуждать здраво.

Размер служившего мне ванной бассейна позволял немного поплавать. Три гребка в одну сторону, разворот, и три гребка обратно. Но даже такое движение в прохладной воде позволило слегка унять снедающее меня беспокойство.

Завернувшись в большое пушистое полотенце, я вернулась в спальню. Залезла под одеяло и крепко зажмурилась, ожидая, когда меня сморит сон.