длительным полетам воображения без особых усилий. Но еще лучше, что появлялись виды деятельности, не связанные с тем, что люди себе воображают.

Стало возможно буквально видеть сны определенными отделами мозга. А это означало формирование универсального и почти всегда доступного для моделирования умственного пространства. При бодрствовании оно позволяло предвидеть последствия: действий — в реальном мире, идей — в символическом.

Новый тип сознания, «сон наяву», оказался полезен как при планировании войн, так и при производстве продуктов питания. И это сделало его движущей силой для развития новых областей знаний: хранение зерна и торговля им; проектирование зданий и транспортных средств; астрономия; математика; письмо. Способность конструировать вымыслы, распространять их среди многочисленной группы и затем претворять в жизнь обусловила рост обществ с пирамидальной структурой — от примитивной орды до коронации фараонов на берегах Нила.

Изобретение письма способствовало расширению и укреплению центральной власти. Об этом свидетельствует быстро распространившийся обычай возводить огромные каменные стелы с высеченными на них божественными заповедями и законами. Использование этих мегалитов позволило маркировать гораздо более обширные территории с общей культурой, и такое географическое расширение способствовало политеистическим культам. Динамичное свидетельство этого процесса — развитие литературы: боги, духи, умершие люди с определенной частотой присутствуют в самых древних текстах.

Как ни парадоксально, но появление письменности стало началом конца поклонения богам и предкам и заката толкования сновидений. Отпала необходимость впадать в транс, чтобы слышать голоса богов. Не нужно было и задабривать их сном, статуями, молитвами, постом, жертвоприношениями и стимулирующими веществами, чтобы заслужить благосклонность.

Теперь стало возможно читать слова богов и их прямых представителей или, как утверждается в древнейших записях, «слышать» божественные слова — достаточно было просто взглянуть на непривычные пока рукотворные знаки. Слова власти, вырезанные в камне, остались в веках — о них помнили тысячелетиями и абсолютно точно воспроизводили в отдаленных уголках империи.

Знания, которые накапливались бесчисленными поколениями и передавались устно как повеления богов, как последовательность звуков, с развитием письма устарели. Новые способы записывать откровения богов на камне или глине создали необходимое условие для прекращения передачи устных приказаний, и через некоторое время для большей части населения они окончательно утратили силу.

В египетских и месопотамских текстах история смерти богов содержится в самом начале письменных документов. Однако жалобы на то, что боги замолчали, стали раздаваться повсеместно только около 1200–800 лет до н. э. Это был период масштабных социальных, экономических и экологических кризисов с демографическим взрывом, миграциями, войнами, голодом, засухой, эпидемиями и стихийными бедствиями, приведшими к краху городов и целых империй. Погибли или пришли в упадок, в частности, города: Кносс, Микены, Угарит, Мегиддо[51]. Не стало Древнего Египта, Ассирии, а также Вавилона и Трои.

Почти во всех приведенных случаях города и империи восстанавливались или реорганизовывались с участием новых или воскрешенных богов. Однако рост населения, верившего в возрожденных богов, — то есть новых, но со схожими культурными программами, — привел к совершенно неожиданным противоречиям.

В Египте новое сознание начало распространяться среди низших классов: они тоже хотели собственных гробниц и — особенно — вечной жизни. Это спровоцировало социальный конфликт. Египтяне из низшего класса гневно выражали свое мнение о неравенстве в обращении с мертвыми. В литературе того периода задокументировано отчаяние тех, кто был напуган неминуемой угрозой конца, переселения в потусторонний мир без охранной грамоты. Вечная жизнь полагалась только тем, кто мог заплатить за тщательно продуманное исполнение заклинаний защиты и направления, содержащихся в «Книге мертвых».

Расширение географии посланий богов привело к их упрощению. Возможность услышать божественные голоса и получить от них знание теперь была закреплена в устойчивых твердых объектах. Важные слова передавались от человека к человеку без сновидений, транса или приступов безумия. Более того, катастрофические события беспрецедентных масштабов, а также хрупкость цепочек товарных поставок быстро сделали божественную мудрость устаревшей, ошибочной, неспособной предложить решения новых проблем. Этот период совпал с великим цивилизационным крахом, завершившим бронзовый век, когда распался ряд центральных держав.

Это был период упадка Трои, Микен и минойской цивилизации на Крите. Время засух, наводнений, разрушительных приливов, дефицита, миграций и войн. В этом контексте хаоса и непредсказуемости у богов больше не находилось ответов, и они замолчали. Теперь людям предстояло решать свои проблемы самостоятельно.

После бурного переходного периода длиной в несколько веков, примерно в 800–200 годах до н. э., произошел невероятный культурный сдвиг. Немецкий философ и психиатр ХХ века Карл Ясперс назвал этот период «осевым временем».

В эти годы расцвели цивилизации в ряде регионов Африки и Евразии, в том числе Афины, Рим, Вавилон, империя Маурьев[52], Персидская и Македонская империи. К этому периоду относятся сотни ключевых текстов древней литературы: «Илиада», «Одиссея», «Республика» Платона, Книга Бытия, «Авеста» и «Махабхарата»[53]. Многокультурное развитие и интеграция ускорились благодаря закреплению алфавитного письма, новым литературным традициям и появлению первых высших учебных заведений — например, Платоновской академии в IV веке до н. э. и Александрийской библиотеки в III веке до н. э.[54] Мир все меньше принадлежал богам и все больше — людям.

Очень ярко иллюстрируют произошедший сдвиг «Илиада» и «Одиссея». Типичный пример мышления прежних времен — Ахилл, не имеющий планов на будущее и действующий в основном по приказу богов. Одиссей же с его новым менталитетом достигает своих целей, используя уловки, которые возникают в его воображении, пока он бодрствует. Это новый интроспективный менталитет, все еще способный слышать богов, но уже начинающий выстраивать мощный внутренний диалог, нацеленный на формирование у его обладателя прагматичного представления о будущем.

Одиссей похож на нас: он способен грезить, выстраивая тонкие, но очень эффективные планы — будь то постройка огромного деревянного коня или обратное путешествие на родину, в объятия давно потерянной возлюбленной. Примерно из этого же ряда — сбежать с работы, чтобы устроить своей девушке ужин при свечах. Человек с новым менталитетом почти никогда не слушает богов, но постоянно разговаривает сам с собой.

Теория о том, что самоанализ — это относительно новое явление, может показаться фантастической. Однако она получила некоторое подтверждение благодаря семантическому анализу иудео-христианских и греко-римских текстов, проведенному группой аргентинских ученых из Исследовательского центра Томаса Ватсона[55].

Если прав психолог Джулиан Джейнс, переход к сознательному «я», к тому, чтобы слушать себя, а не богов, произошел относительно недавно и поэтому не отражен в исторических текстах, созданных человечеством с самого зарождения письменности. Интроспективному, рефлексивному «я», способному себя вообразить, всего-то около 3 тысяч лет.

Чтобы проверить гипотезу, физик Гильермо Чекки и нейробиолог Мариано Сигман объединились с IT-специалистами Карлосом Диуком и Диего Слезаком и приступили к изучению древних текстов с помощью математического метода. Это позволило объективно, количественно и автоматически измерить расстояния между словами.

Метод