Но однажды в его кабинете раздался зловещий телефонный звонок. Прерывистое дыхание на том юнце провода ничего хорошего не обещало: Шеф… Он вернулся!

Следователь даже не сразу понял, кому из его сотрудников принадлежит этот взволнованный, юное. Рука чуть дрогнула, когда записывал сведения, которые ему сообщили.

Возвращение преступника привело Костоева в отчаяние: ведь он ждал этого момента потому, что иначе убийцу невозможно поймать. Но как-то упустил из виду, что визитной карточкой преступления будет изуродованный труп. И не один. Это убийство стало началом новой серии, вскоре последовали другие страшные находки.

Убийца выбрал новые места для «охоты»: город Красный Сулин к северу от Шахт, ростовский ботанический сад, пригородную станцию «Лесхоз».

Продолжали поступать донесения из других областей. 14 мая тело восьмилетнего мальчика было обнаружено рядом с вокзалом в Иловайске Донецкой области, километрах в двухстах от Ростова. Оперативники, прибывшие на место, категорически утверждали: да, это почерк ростовского убийцы.

Бригаду Костоева ситуация угнетала. Они были уверены, что как только убийца объявится снова, то сразу будет схвачен. Ведь они готовились к этому долго, разработали более эффективные методы розыска, подключили значительные силы для наблюдения за опасными местами, основательно допросили возможных свидетелей, изучили картотеку пропавших без вести, чтобы, не теряя времени, опознать жертву. Была даже создана, под руководством подполковника Виктора Буракова, межрегиональная оперативная бригада, составленная из лучших сотрудников местных органов внутренних дел. Однако все напрасно.

Преступник оказался куда более ловким, чем они себе представляли. По-прежнему никаких следов, ни одного надежного свидетеля. Расплывчатое описание, отпечатки обуви 43 или 44 размера. В немногочисленных достоверных описаниях продолжал упоминаться коричневый портфель, с которым не расставался подозреваемый. Но это не могло быть решающим отличительным признаком.

У полковника Васильева, судебно-медицинского эксперта, была одна идея, но в те времена ее трудно было осуществить.

— Вы, с вечной манией секретности, помогаете преступнику затеряться в толпе, — говорил он сыщикам. — Все документы, которые я от вас получаю, снабжены грифом «секретно». Хватит дер-жаться за привычки прошлых лет. Надо говорить обо всем в газетах, по радио, по телевидению. Надо, чтобы люди знали, что происходит в действительности. Не только жертв станет меньше, но мы заставим этого типа делать ошибки.

— Правильно, — отвечали ему. — Но это не от нас зависит. Решает Москва.

Что оставалось делать Костоеву в такой ситуации, когда была отвергнута возможность публичной огласки сведений об убийствах? Лишь одно — усилить наблюдение в местах повышенной опасности.

И поныне кажется поразительным, что ни следователь, ни оперативники не нашли в старых делах никаких следов Чикатило. Однако объясняется это просто: как в деле об убийстве маленькой Лены в 1978 году, так и в серии преступлений 1983–1984 годов указаны только те, кого милиция считала виновными, и кто признал свою вину: Кравченко и «банда психов».

Для того чтобы найти преступника, надо было знать его фамилию: оба случая задержания Чикатило фигурировали в его личных делах, хранившихся в первом случае в шахтинской, во втором — в ростовской милиции.

Отсутствие всяких упоминаний о нем казалось подозрительным многочисленным наблюдателям и журналистам, которые впоследствии изучали это дело. Было ли такое случайным или намеренным — чтобы не выплыло дело Кравченко?

Наблюдая непоследовательные действия милиции, Чикатило, должно быть, в самом деле вообразил себя недосягаемым. Или же привычка к убийствам заставила его утратить осторожность?

Однажды зимним вечером 1990 года он впервые нарушил собственные правила. На перроне вокзала в Шахтах он подошел к молодой, слегка подвыпившей женщине лет двадцати. Во время следствия он с обычной для него точностью вспомнил, что на ней была черная шуба из искусственного меха, под которой виднелся тренировочный костюм.

— Эй, девушка! Куда идешь?

Она смерила его взглядом с ног до головы, потом грубо ответила:

— А тебе какое дело? Гуляю.

Может быть, Чикатило почувствовал, что ее не удастся затащить в лес? Или же, подгоняемый своими «импульсами», предпочел место поближе? Неподалеку, совсем рядом, находилась пустая квартира его дочери. Она больше там не жила, и ключ был у него в кармане.

— Пошли со мной, — предложил он. — Я дам тебе денег и бутылку поставлю.

— Ладно, — буркнула она. — Только за пятьсот рублей.

Она много запросила, но Чикатило торговаться не стал. Все равно не собирался платить.

— Как тебя зовут?

— Татьяна.

Квартира на первом этаже. Подъезд плохо освещен. Чикатило с трудом попал ключом в замочную скважину. Девушка презрительно смотрела на дрожащие руки этого типа, который ей в дедушки годился. Дверь в конце концов открылась.

— Бутылку выставлю после. Снимай шмотки, — выдохнул он.

Она ворча разделась. Чикатило последовал ее примеру. Дальше все развивалось по хорошо известному сценарию.

Девушка стала смеяться над его бессилием. Он бросил ее на пол. Она вырывалась, требовала свои пятьсот рублей, угрожала, повторяя, что ее приятели от него не отстанут.

И тут в руках убийцы появился нож…

Соседи слышали крики, но никто не пришел на помощь.

— Когда она закричала, — рассказывал Чикатило на следствии, — я несколько раз сильно ударил ее в рот ножом, выкручивал руки. Потом разрезал ей нос вместе с верхней губой. После этого она замолчала.

Татьяне Р. было семнадцать лет. Бросив учебу в техникуме, она ничего не делала, выпивала, вела, как сказано в ее милицейском деле, «беспорядочную половую жизнь». Угрозы, которыми она пугала Чикатило, были не пустыми. Девушка сожительствовала с главарем банды, которая совершала в области различные преступления.

— Когда я убедился, что она мертва, то сдал думать, как поступить с телом.

Продолжение кажется фантастическим. Он вышел из квартиры и отправился на поиски транспортного средства. Побродив по окрестностям, увидел старушку с санками и забрал их. Этот высокий тип очень испугал ее.

— Я сразу согласилась, — рассказывала она. — Пусть возьмет санки. И была рада, что так легко отделалась. Больше всего я боялась, что он вернется.

Но у него были дела поважнее. Избавиться от тела посреди города намного труднее, чем бросить его в лесу.

Он расчленил труп и использовал одежду девушки для того, чтобы завернуть в них части тела: ноги и майку, туловище — в шубу, голову — в штаны от тренировочного костюма. Потом старательно вымыл квартиру. Уложив на санки страшный груз, направился к окраине города, где на пустыре можно было найти подходящее место. Чтобы попасть туда, надо было перебраться через железнодорожные пути и перенести санки через рельсы. Он старался их перетащить, но никак не мог справиться. И тут к нему подошел какой-то прохожий: