— У нас на массиве восемь школ, а про штаб известно только в двух. Надо подключить к работе штаба всех председателей совета дружин.

— И еще надо организовать кружки по интересам, — с места предложила Светлана.

— Можно пионерскую фотостудию открыть, — поддержал ее Гани, — у меня фотоаппарат есть с увеличителем.

— Не забудьте про цирк домашних зверей и птиц, — забеспокоился Бабашкин, просунув голову меж виноградных лоз. После своего выступления он решил устроиться за беседкой, чтобы не отвлекать присутствующих.

— Браво! — раздался голос с «Камчатки». — Вот ты и выступишь в роли мартышки. — Эта глупая шутка вылетела изо рта толстого парня по прозвищу «Тюлень», вчерашнего второгодника. В институт он не попал и потому временно устроился на работу в магазин музтоваров. Дружки незамедлительно отреагировали на остроту громким смехом.

— А ты, Тюлень, выступишь в передаче «В мире животных», — не растерялся Бабашкин. Он замахнулся в сторону обидчика и сделал вид, будто собирается запустить в него камень. Тюлень и его дружки машинально подняли руки, защищаясь от удара. — Гадкий трус, — победно отметил Бабашкин, — а еще лезет. — Такой смелый выпад Бабашкин мог себе позволить лишь в присутствии Вундергая и верных одноклассников, хотя, как известно, и сам был не из робких.

Но толстяк не собирался проглатывать пилюлю, брошенную какой-то шмакодявкой. Сначала он пучеглазо уставился на то место, откуда раздался голос Бабашкина. Затем медленно поднялся и стал пробираться между тесными рядами. Дружки его, с приятным предвкушением увлекательного эпизода, смотрели ему в спину.

— Меня ужасно растрогал комплимент этого одаренного ребенка, — говорил толстяк, явно работая на публику. — Я желаю лично отблагодарить его. — Он поманил к себе Бабашкина пальцем. — Иди ко мне, ненаглядный, я согласен оставить свой автограф… на твоем лобике…

— Минутку! — Вундергай предостерегающе замахал рукой. — Здесь не соревнование по боксу. Прошу сесть на место.

Толстяк даже не повернул головы в его сторону, бесцеремонно оттолкнул мальчишку, который стоял на его пути и, раздвинув лозы, медведем проломился сквозь зеленую стену. За ним осталась громадная дыра. Сломанные стебли с обрывками листьев беспомощно свисали с металлических перекладин. Вундергай бросился следом. Остальные оцепенело следили за происходящим. Некоторые даже повскакивали с мест. Но экзекуции не состоялось. Толстяк тормознул в трех шагах от Бабашкина и запыхтел от злости, когда увидел рядом с ним инспектора Али.

— Хорошенькое дело: участковый инспектор потакает малолетнему хаму. А что будет дальше?.. — криво усмехнулся толстяк.

— А дальше ты вернешься на свое место, разумеется, через вход, по-человечески, — спокойно ответил инспектор Али. — И перестанешь обижать младших.

— А ему можно, да?

— И ему нельзя! — жестко ответил инспектор Али и жестом пригласил в беседку, а на вопросительный взгляд Вундергая ответил: — Я появился, кажется, кстати? Наткнулся на ваше объявление и решил принять участие…

Появление участкового вызвало оживление в зале, даже раздались легкие аплодисменты. С «Камчатки» изрекли: «Пинкертон не был бы Пинкертоном, если бы не появлялся вовремя».

— Вот у них какая романтика, — снова заговорила старушка, обращаясь к инспектору Али. Она достала из кармана фартука надкусанный кружок печенья и ловко сунула в рот внучке. — Сколько кругом хороших дел, а им лишь бы побезобразничать. Некуда им лишнюю силу приспособить…

— Опять вы, бабушка, обобщаете! — вскочил студент Атабек. — По-вашему выходит, что все плохие. Нет, не все. Массив наш новорожденный. А с цветами частенько и сорняки лезут. Сообща возьмемся, прополем.

Сзади кто-то потянул студента за пояс, и он неловко плюхнулся на стул. Вундергай обратился к взбудораженному залу:

— Кто еще желает высказаться?

— А танцы будут? — пропищал кто-то с «Камчатки».

— Всему свое время, — ответил Вундергай. — Сделал дело — танцуй смело, — перефразировал он известную поговорку. — Значит, никто больше не желает?

Поднялся Максим Хакимович.

— Ну, если никто больше не желает, — сказал он, повернувшись лицом к присутствующим, — тогда разрешите мне высказать кое-какие соображения. — Если можно, я к столу пройду.

Вундергай предложил ему свой стул, но Максим Хакимович отмахнулся и встал у края стола. — Я вот послушал вас, ребята… и вас, мамаша, — он кивнул старушке с ребенком, — и пришел к выводу… — Максим Хакимович опять помолчал, пригладил ладонью серебряные нити волос. — Вижу я, что романтика готова прописаться на нашем массиве, только вы ее не очень-то жалуете. А у нее, если хотите, как у человека, тоже самолюбие имеется. Романтика всегда приходит с увлекательным, полезным делом. Любит умных людей, смекалистых, храбрых… Понятно, характеры легко раскрываются в острых обстоятельствах или, как сейчас говорят, — экстремальных. Мне как участнику войны всякое довелось видеть…

— Страшно было? — вырвалось у Мамуры.

— Страшно, — просто ответил Максим Хакимович, — только мы не подпускали этот страх к сердцу. Времени не оставалось. Надо было побеждать. Смотрели фильмы «Великая Отечественная» и «Освобождение»?.. Правдивые кадры, так и было все…

— Конечно, в революцию и в Отечественную войну находилось место для подвига, — встала с места тоненькая девочка. — А сейчас с кем воевать? С мальчишками, что ли? — она уселась с серьезным видом, не спуская глаз с Максима Хакимовича.

— А разве трудовой фронт — не самый масштабный на планете? Байкало-Амурская магистраль — это не место для подвига? Нечерноземье, где наши земляки вместе с энтузиастами братских республик осваивают новые земли, строят совхозы, — и это не место для подвига? А предстоящая переброска воды сибирских рек в Среднюю Азию! Да ведь это и вовсе на грани фантастики! И мы осилим, потому что живем единой семьей… Да и у нас с вами есть свой трудовой фронт в зоне нового массива с таким романтическим названием «Гулистан». Романтика и просится сюда. Если возьмемся разом, превратим наш массив в сказочный уголок! Надо выбрать актив массива, наметить стратегический план благоустройства, и работать так, чтобы всей планете стало известно про наши дела! Надо построить спорткомплекс, организовать клуб интернациональной дружбы и обязательно создать отряд дружинников. Без дисциплины и порядка дело у нас не пойдет. Не волнуйтесь, романтика сразу же примчится сюда. Она любит энтузиастов.

Затем Вундергай предложил провести выборы актива штаба. Председателем штаба утвердили большинством голосов его самого. Секретарем стала Мамура. Редактором стенной газеты — Дамира, он отсутствовал, но Вундергай был уверен, что тот не даст самоотвода. Знаменосцем назначили семиклассника Сафара с квартала А-1 и, наконец, связным единогласно выбрали вездесущего Бабашкина. Членами штаба стали ветеран войны Максим Хакимович Аскаров, инспектор Али и инструктор райкома комсомола, который находился в данный момент в отпуске. Решили принять в члены штаба всех председателей совета дружин школ нового массива.

— Завтра в одиннадцать ноль-ноль приглашаются все члены штаба на первое заседание. Просьба не опаздывать, — объявил Вундергай. — А сейчас состоится концерт, подготовленный силами