– Не снимай ее! Альрик говорит, что ты ослепнешь, если сделаешь это.

Беобранд поспешно убрал руку и вытянул ее вдоль тела: ему отнюдь не хотелось стать слепым. Голос, который он только что услышал, был тоненьким, как у мальчика.

– Кто ты? И где я? – спросил Беобранд.

Из-за того, что в горле пересохло, его собственный голос прозвучал, как карканье вороны.

– Вот, выпей воды, – сказал в ответ мальчик, и Беобранд почувствовал, как его голову приподняла чья-то рука, а в губы уперся край чаши.

Он выпил немного прохладной воды, а затем опустил голову на набитый соломой тюфяк. Во всяком случае, ему показалось, что он лежит именно на таком тюфяке.

– Спасибо, – сказал Беобранд, а затем снова спросил: – Где я?

– В Энгельминстере. Я нашел тебя в лесу – нашел скорее мертвым, чем живым. Меня зовут Кенред.

– А сколько времени я проспал?

– Три дня. Жар у тебя спал вчера, и Альрик сказал, что ты, возможно, выживешь, если будет на то воля Божья. Я молился за тебя каждый день – как велел мне это делать аббат Фергас.

Кенред, похоже, был доволен собой.

– Спасибо.

– А на чьей стороне ты был в той битве? На стороне Эдвина?

– Это и так должно быть понятно… – с сарказмом в голосе ответил Беобранд, чувствуя в теле слабость, а в душе пустоту. – Можно мне чего-нибудь поесть?

– Конечно. Извини, – пролепетал Кенред. – Я принесу тебе бульона.

Беобранд услышал, как мальчик встал, сделал несколько шагов в сторону и затем остановился.

– Как тебя зовут? – донесся до Беобранда голос Кенреда.

– Беобранд, сын Гримгунди.

Стало тихо, а затем Беобранд услышал, как Кенред вышел из помещения.

Беобранд остался наедине с собой. Он не мог здесь осмотреться, а потому заглянул внутрь себя.

Куда он теперь отправится? Он теперь слепой? Его душу заполнило отчаяние – черное, как зимняя ночь. Почему он не умер? Жить калекой, надеясь лишь на то, что кто-то из сострадания накормит и приютит его – это ведь даже хуже, чем смерть. Ну почему Окта погиб и оставил его в этом северном королевстве одного? Беобранд вспомнил отца и пылающий дом там, в Хите. Может, он, Беобранд, своими поступками так разозлил богов, что они решили превратить его в живой труп? Неужели в этом заключается его вирд?

Он услышал, как кто-то вошел в помещение. Голос Кенреда вернул его к более насущным проблемам – в том числе и к неприятной пустоте в желудке.

Кенред помог ему приподняться и прислониться спиной к стене, возле которой он лежал на тюфяке. Боль, вызванная этими движениями, заставила Беобранда вскрикнуть.

– У тебя переломаны ребра, – пояснил Кенред, – но они плотно обмотаны и должны зажить.

После того как Беобранд просидел какое-то время неподвижно, боль прошла. Кенред поднес к нему чашу с теплым бульоном и стал кормить его с ложки.

При этом Кенред без умолку болтал. Беобранду, впрочем, даже нравилось его слушать. Голос у Кенреда был приятным и сильным, и хотя Кенред говорил обо всем с мальчишеским энтузиазмом, он отнюдь не тараторил. Беобранд чувствовал по высказываниям этого мальчика, что тот совсем не глуп, и ему нравилось, что рассказы Кенреда о причудах тех или иных монахов и прочих местных обитателей отвлекают его от собственных мрачных мыслей.

Разделавшись с бульоном, Беобранд спросил, к чему привела произошедшая в Элмете битва.

– Я мало что знаю об этом, – ответил Кенред. – Вчера сюда заглядывал один торговец. Он сказал, что вроде бы Эдвина и его сына убили. Большинство его воинов тоже погибли.

– А выжившие из нортумбрийского войска пришли сюда? – спросил Беобранд.

– Нет, только ты один.

Беобранд задался мыслью, что же произошло с его новыми друзьями. Басс казался ему непобедимым воином… Однако Эдвин тоже казался непобедимым, но, тем не менее, король пал на поле битвы. Тондберкт тоже, наверное, мертв. Он, Беобранд, легко сошелся с этим легкомысленным парнем, но если сам Эдвин погиб в этой битве, то неужели Тондберкт сумел как-то спастись? Беобранду стало очень жаль своего приятеля, с которым они могли бы стать настоящими друзьями.

Все, о ком он когда-либо переживал или кто проявлял по отношению к нему доброту, были теперь мертвы. Его, наверное, кто-то проклял.

Мало того что перед его глазами из-за наложенной на них повязки стояла темнота – темнота угрожала проникнуть и в его душу. Его глаза под повязкой наполнились слезами, но ткань тут же впитывала их, а потому ни одна слезинка не потекла по его лицу. Он был рад тому, что Кенред не видит, как он плачет. Ему уже надоели подобные проявления слабости, но сдержаться он сейчас не мог.

– А теперь тебе нужно отдохнуть, – сказал Кенред, вставая.

Мальчик был прав. Беобранд чувствовал себя изможденным. И его тело, и его душа перенесли тяжкие страдания. Он осторожно вытянулся на тюфяке, стараясь не беспокоить ребра и левый глаз, и затем услышал, как Кенред пробормотал, что навестит его попозже.

Беобранд снова лежал на толстом тюфяке, и перед его мысленным взором мелькали, словно машущие крыльями во`роны, смутные образы. Он засомневался, что сможет уснуть: слишком много его охватило страхов и опасений. Однако некоторое время спустя его дыхание стало ритмичным, и он погрузился в сон без сновидений.

* * *

Беобранд внезапно проснулся.

Пролежав несколько секунд, он так и не понял, что его пробудило. А еще он не мог определить, ночь сейчас или день. Воздух, который он вдыхал, был холодным, а его тело занемело от долгой неподвижности. Беобранд лежал и прислушивался. До него доносились звуки поспешных шагов по деревянному настилу. А еще – встревоженный приглушенный шепот. О боги, если бы он сейчас мог видеть! Он чувствовал себя беспомощным. Слепой и слабый – как он в таком состоянии защитит себя от опасностей, угрожающих из темноты? Он приподнялся и сел, причем так быстро, как только сумел. Вдалеке какой-то мужчина что-то сердито прокричал. Залаяла собака. Послышался визг.

Этих тревожных сигналов Беобранду было вполне достаточно. Похоже, происходило что-то ужасное. Его жизни угрожала серьезная опасность. Поднеся руку к повязке на голове, он осторожно нащупал пальцами ткань, намереваясь освободить от нее неповрежденный правый глаз. Однако не успел он сдвинуть повязку, как услышал, что в комнату кто-то вошел. Он напрягся и приготовился резко сорвать повязку. Ему хотелось хотя бы увидеть того, кто его убьет.

– Подожди! – раздался голос Кенреда. – Не снимай повязку! Ты наверняка утратишь зрение, если сделаешь это! – Кенред говорил взволнованно, но тихо, шепотом. – Я поведу тебя. Нам необходимо отсюда уйти.

– А что происходит? – спросил Беобранд. Он почувствовал, что Кенред накинул ему на плечи одеяло, которым он укрывался.