XII столетия. Он больше не святой царь гнозиса Меркабы и сочинений Хехалот, который сидит на престоле во внутренних комнатах Дворца Безмолвия и воспринимается как нечто совершенно трансцендентное. Но он и не далёкий, хотя и бесконечно близкий Бог немецких хасидов, Бог, наполняющий всякое бытие и пронизывающий всё. Однако, это и не сокрытое Единое неоплатоников, полностью отделённое от мира множественности и связанное с ним только промежуточными степенями эманаций. Меньше всего он Бог еврейских рационалистов средневековой философии. Здесь мы имеем дело с теософическим представлением о Боге, который является носителем космических сил, источником внутреннего движения атрибутов, гипостазированных как эоны. Это Бог, сплетающий свои силы в космическое древо миров, из которого проистекает и развивается всякое бытие. Даже хотя книга говорит на языке Агады и использует еврейские формы выражения, описанного Бога мы знаем по гностической мифологии. Большая часть описаний и толкований Писания в Бахир, в сущности, гностическая. Поразительно видеть, насколько далеки идеи книги от философских представлений, доминировавших в средние века, и особенно от неоплатонизма. Ступени бытия, о которых учила эта школа (от Единого через мир ума и души к природе и низшему материальному миру), её антропология и эсхатология, коротко говоря, все те учения, которые в их средневековых монотеистических версиях также произвели мощное воздействие на еврейский мир — ничего из этого книга не знает. Ничто не указывает на влияние Габироля и его метафизики воли. Редкие точки контакта с неоплатоническими идеями лишь отражают представления, общие для гностиков и поздних неоплатоников, вроде взгляда на материю как злое начало, или различие между «миром тьмы» и «миром света»[112]. Некоторые неоплатонические обороты, например, в разделе 96: «Единый среди всех Единых, который Един во всех своих именах»[113], появляются как раз в одном из главных текстов с гностическими рассуждениями об эонах. Как мы уже подчёркивали, авторы или редакторы даже не думали спорить или оправдывать свои взгляды перед лицом возрождающегося аристотелианизма эпохи, что можно было бы ожидать от текста по еврейской «теологии» второй половины XII века. Мифическая экспрессия во многих отрывках так сильна здесь, что совсем не удивительно, как набожные читатели вроде упомянутого выше Меира бен Симона из Нарбонны ужаснулись книге и подозревали её в ереси. Таким образом, мы должны, прежде всего, на нескольких примерах познакомиться с миром гностических образов Бахир.

2. Гностические элементы в Бахирх плерома и космическое древо

Концепция плеромы, божественной «полноты», занимает центральное место в мышлении древних гностиков. Эта идея имеет два смысловых оттенка: иногда «полнота» — это область самого истинного Бога, а иногда это область, в которую он спускается или в которой скрытый Бог проявляется в различных фигурах. Это место, «где обитает Бог». Плерома — это мир совершенства и абсолютной гармонии, который развивается из серии сущностей или божественных эманаций, известных по истории гностицизма под названием эонов, «вечностей», высших реальностей. Согласно определению Ганса Йонаса, гностическое знание божества было связано, по крайней мере, в качестве отправной точки, с внутренней историей творения вселенной, то есть истории высшего мира плеромы и внутрибожественной драмы, из которой, в конечном счёте, появился низший мир. Первая половина этого определения точно может быть применена к спектру идей, присутствующих в Бахир; что до внутрибожественной драмы, как её понимали гностики, то она, хоть и присутствует в книге, но появляется в модифицированной форме, которая позволяет сохранить строго монотеистический и еврейский характер фундаментальных учений. Мы увидим, как это могло случиться, когда проанализируем концепцию Шехины в Бахир. Но сначала следует продемонстрировать гностическую структуру самой плеромы.

Мы видели в предыдущей главе, что мистики Меркабы заменили божественным престолом гностическую плерому, а место эонов занял аппарат Меркабы, описанный в весьма конкретных символах в видении Иезекииля или развившийся из него[114]. К нашему удивлению, к древнейшим слоям Бахир принадлежит именно то, что эти мистики надеялись устранить из своей дискурсивной вселенной при помощи перевода или превращения в чисто еврейскую терминологию, которая не поддалась бы в то время «подозрению» в чуждом происхождении. Язык и концепции те же самые, и мы тщетно будем искать ответ, как эта терминология могла зародиться или оказалась заново создана в XII столетии, если только не было какого-то родства со скрытыми источниками, как-то связанными с древней гностической традицией.

Следует отметить тут любопытный факт, что технический термин «плерома» появляется в несколько искажённой, но ещё узнаваемой форме в точном еврейском переводе ха-мате, «полный» или «полнота». Упоминая Втор. 33:23, раздел 4 очень выразительно использует эту «полноту» как технический термин или, если хотите, как символ:

В чём смысл стиха [Втор. 33:23]: «исполнен благословения Господа; море и юг во владении его»? Это значит: в каждом месте буква бет [с которой начинается Тора и слово бераха, что ранее объяснено в разделе 3] благословлена, потому что это полнота. Потому стих можно понять так: и «полнота» — это благословение Бога. И Он даёт нуждающемуся питьё, с которым был принят совет с самого начала[115].

Это очень странный отрывок. Слово ха-мале точно не указывает на мир ангелов, для которого в средневековом иврите испанских евреев использовался тот же термин, взятый из арабского выражения в Коране[116]. Скорее, оно обозначает высшую реальность, на которую есть намёк в начале Торы, содержащую полноту благословения Бога. Автор, как и старейшие каббалисты после него, играет с двойным смыслом группы согласных В R К. Н, которые могут быть прочитаны как бераха, «благословение», а также береха, «пруд». Из этого пруда, в котором бурлят источники Бога, переполненного полнотой его благословения, «он даёт нуждающемуся питьё». Эта «полнота», которая звучит как буквальный перевод греческого термина, стоит в начале всех вещей, и автор толкует Втор. 33:23, как если бы стих говорил: благословение Бога [или пруд, переполненный водами] — это полнота, и ты [Израиль, которому обещано благословение] будешь владеть этим эоном и будущим эоном, которые сравниваются с югом и морем. Эта образность далее развивается в разделах 5 и 7. Эта полнота благословения мале в начале всякого творения сравнивается с изначальным источником: «Царь желал построить свой дворец за крепкими каменными стенами. Он расколол скалы и вырезал из них блоки. Мощный источник воды забил перед ним. Тогда царь сказал: поскольку накапливается вода[117], я посажу сад и буду наслаждаться им, я