Даша воздержалась от традиций, и на сорок дней не собирались. Зачем ворошить пепел давно угасшего костра? Все равно горящих угольев там нет. Зачем бередить душу, слушать прокисшие речи, неискренние соболезнования? У людей короткая память. Конечно, часть их слов будет искренней, но от этого не легче. Дарья не собиралась делать из Ники алтарь. Ей незачем было устраивать сборища, чтобы помнить мужа: она и так его никогда не забудет.

Даша купила для Ники огромный букет бледно-желтых астр — эти осенние цветы продавались сейчас на всех углах. Она не стала считать их, какая разница, четное или нечетное количество цветов она положит на могилу. Дело ведь совсем не в этом. Можно было вообще не покупать цветы, если уж ломаешь традиции, но при виде астр Даша не устояла. Цветы пахли свежестью и осенью. Пока Дарья шла к могиле Ники через кладбище, клены роняли ей желтые и красные листья под ноги. Субботнее утро выдалось красивое, как на картинке.

Естественно, кладбище не пустовало: кто-то приводил в порядок памятники родным, кто-то прикрывал могилу еловыми ветками, чтобы растущие на ней цветы хорошо перенесли зиму. Даша представила, каково это: лежать в земле, а над тобой растут цветы… Могила Ники была завалена изрядно поблекшими венками, никто так и не удосужился убрать их, хотя памятник поставили: об этом позаботилась перед отъездом Софья Станиславовна, за что Даша была ей глубоко благодарна. Сама она бы просто не смогла это сделать. А теперь с серого гранита на нее взглянули веселые глаза Ники: для гравировки использовали тот же портрет, что висел у Даши в спальне.

Пришлось разгрести венки, отнести их на ближайшую кладбищенскую свалку — в мусорную кучу их, эти стандартные соболезнования! Физическая работа Дарью даже обрадовала. Она таскала колючие венки и старалась ни о чем не думать. Солнышко припекало: Москву посетило бабье лето. Колючие ветки… Колючий… Вспомнив шутливое прозвище мужа, Даша тяжело вздохнула. Господи, привыкнет ли она когда-нибудь к тому, что Ники больше нет?

У нее накопилось так много слов, которые можно было сказать только ему, но он уже не услышит. Главное, не уйти в воспоминания полностью, как та женщина в клинике, Лидия. Это грозит потерей рассудка, а сходить с ума Даша не желала. Расчистив могилу, она положила на нее астры. Цветы легли ярким пятном на еще не поросший травой могильный холмик.

Почему-то Даше казалось, что приди она сюда — и станет легче, будто извлечет занозу. Но легче не стало. Может быть, стоит поговорить с Ники? Но как разговаривать с гранитом? Это само по себе абсурдно. Тем не менее, Дарья попыталась.

— Привет, Ники. Вот, я пришла… — начала она, чувствуя себя полной идиоткой. Огляделась — никого вроде поблизости нет — и продолжила: — Я по тебе соскучилась…

Что еще сказать, она не знала. Вернее, она не знала, как сказать это холодному камню и гробу в двух метрах под землей. Ники тут нет, а именно с ним хочется поговорить, не с вещами. Даша зажмурилась и съежилась на скамейке, позволив себе на несколько минут представить, что сейчас на плечо опустится рука, и Ники скажет…

— Вам плохо?

Рука, действительно, легла на плечо, и Дарья обернулась, испуганно вскрикнув. Конечно же, это был не Ники. Мужчина лет тридцати пяти, с вьющимися волосами, собранными в хвост, в дорогом сером пальто.

— Из-звините. Вы меня напугали, — объяснила Дарья. Зубы стучали.

— Прошу прощения, — смущенно улыбнулся незнакомец, — я шел мимо и увидел вас. Вы сидели, так странно согнувшись… Я подумал, вдруг вам плохо, и я смогу вам чем-то помочь.

Даша молчала, не зная, что ему ответить. «Да, мне хуже всех»? Наверняка примется утешать. «Нет, мне хорошо»? Это откровенная ложь. Наконец, она выдавила нейтральное:

— Спасибо за заботу.

— Еще раз извините. — Он виновато кивнул, повернулся и ушел, бросив напоследок на Дашу странный взгляд. Принял за сумасшедшую? Наверное, нет. Неразумно ожидать от женщины, сидящей у могилы на кладбище, совсем уж адекватного поведения.

Разговора с Ники не состоялось, и ничего не изменилось. Дарья была дезориентирована. Работа — это спасение, но на какой срок хватит этой дозы? Или со временем боль притупится? Говорят, время лечит, раны затягиваются. А Саша уже сказала вчера эту сакраментальную фразу: «Надо жить дальше». Но как — дальше? Лабиринт, в котором можно бегать кругами сколь угодно долго и не найти выхода.

— Спасибо, Полина Геннадьевна.

— Дашенька, ты уверена, что мне не стоит остаться?

— Уверена. Я отлично справлюсь одна.

— Ну хорошо. Отдохни, выспись. Я приду завтра с утра.

Такой разговор происходил теперь каждый вечер: домработница интересовалась, не остаться ли ей, и в двух случаях из трех Даша ее отпускала. Все, пора завязывать с надуманными кошмарами. Ничего с ней не случится в родном доме, в стенах, знакомых до последнего цветочка на обоях. Привидений не существует, шебуршунчиков под кроватью тоже, повымерли еще в детстве все до последнего. А на случай воров — что маловероятно в охраняемом жилом комплексе — в квартире есть кнопка тревоги и грозный Хуф, который своих любит, а вот чужих не преминет, по меньшей мере, облаять. По складчатой морде не каждый прочтет сразу, что этот зверь никого не укусит и родную маму продаст за ломоть шарлотки. Хотя, конечно, родную маму Хуф не помнил. Но если мог бы, то обязательно продал за вкусность, такова уж его эгоистическая шарпейская натура.

В квартире стояла тишина, но с некоторых пор Дарья не любила тишину. Поэтому она включила телевизор в гостиной — по ОРТ как раз шли новости — а сама прошла в кабинет Ники и включила компьютер. Можно посидеть в интернете, почитать анекдоты или смешные истории. В последнее время Даша часто засиживалась в интернете за полночь, что-то сны стали сниться совсем уж плохие. Обычный кошмар начинался с того, что ей нужно зачем-то переплыть глухое лесное озеро, она заходит в воду, делает несколько гребков, и застревает, как муха в киселе. Черная глубина тянет, и сколько ни барахтайся, все равно никуда не уйдешь… После кошмаров Дарья просыпалась с бешено колотящимся сердцем. Кто бы изобрел таблетку для сна без сновидений, или была бы на человеке такая кнопочка: отключил, и все, не работает человек до следующего утра. А еще можно к электросети подсоединяться и еду засовывать в шкафчик на животе, ага. Здравствуй, научная фантастика, колыбель несбыточных мечтаний.

Анекдоты сегодня попадались сплошь пошлые, и Даша принялась листать рассылки. Ей на е-майл приходило много разных: афоризмы, цитаты, новости книжного бизнеса. Пора, кстати, вплотную заняться открытием филиалов, это дело не на один день, займет ее надолго. И найти надежного человека, который будет этим заниматься. Галина очень уж сушеная — ну просто вобла. Хотя работник она, конечно, ценный.

Даша вздохнула и закрыла почтовую программу. Хуф, растянувшийся у ног хозяйки, задрыгал задней ногой и протяжно вздохнул — возжелал, чтобы почесали пузико. Почесывая млеющую собаку, Дарья подумала, что среди присланных сегодня по рассылке рецептов не было одного, самого главного сейчас для нее: как жить без любимого человека?