Лицо мальчика запачкалось. Его отец остался без работы, и Брайди знала, что дядя Джек пытается выкачать воду из старого пласта, чтобы нанять еще шахтеров.

Она раньше не слышала про идею партнерства, но пока что будет молчать. Такие новости требуют подтверждения, прежде чем представлять их как факт. Даже она это знала. Даже она, хотелось ей крикнуть, поэтому, Тим Форбс, я не глупенькая девочка.

Джонни не сводил с нее глаз.

– Эй, ты чего, типа, оглохла, Брайди?

Она очнулась и ответила:

– Я скажу им, дружок. Бери и ешь все и своим раздай.

Миссис Мур, вполне возможно, надавала бы им по рукам, если бы они с Джеймсом принесли бутерброды обратно, поскольку была твердо убеждена, что они умирают с голоду.

Джеймс перегнулся через перила моста, сдирая лишайники.

– Вы тут наловили полно пескарей. Бросьте их обратно, когда будете уходить, ладно, парни?

– Конечно, Джеймс, всегда так и делаем.

Они втащили банки. С лески стекала вода. Они сосчитали рыбок и нацарапали на лишайнике цифру, а потом бросили их в сверкающие струи ручья. Потом снова опустили банки в воду, присев на корточки. Колени у всех были в грязи. Не успели Брайди и Джеймс отойти, как они уже принялись за бутерброды.

Брайди сказала:

– Интересно, Грейси знает, как сейчас трудно семье Джонни? Знаешь, у них с Эдвардом есть дома, куда селят больных и старых шахтеров. Раньше эти дома принадлежали Фроггетту. Там есть участки земли, которые раньше были садами, а теперь на них выращивают овощи. Они могли бы помочь с едой и, может быть, подыскать безработным какую-нибудь работу.

– Ну конечно, я знаю про эти дома. Не так уже трудно черкнуть ей пару строк или позвонить управляющему. Займешься этим или хочешь, чтобы я сделал?

Брайди ответила, что сама напишет записку. Ей не хотелось сейчас рассказывать о том, что они видели Тима, а у нее бывает иногда, что она выбалтывает то, что у нее на уме.

Они обернулись, посмотрели на мост и пошли дальше, свернув налево, к отелю Истерли Холл.

– Проще жить, когда ты ребенок, правда? – сказал Джеймс.

Брайди кивнула. Они дошли до ворот и захрустели по гравию. Джеймс произнес:

– Мы ушли отсюда сегодня утром, а кажется, будто прошла вечность.

Брайди почувствовала, что страшно устала.

– Точно, дружок. И впрямь, будто прошло много лет, черт возьми. Все выглядит по-другому.

Джеймс обнял ее за плечи.

– Не грусти, все может снова измениться. Всяко бывает.

– Ага, парень, – усмехнулась она, – бывает, можно увидеть, как свинья летит по небу.

Столы и стулья вынесли на лужайку, за некоторыми сидели постояльцы отеля и, позавтракав, пили кофе. Другие гуляли по траве. На какой-то момент Брайди забыла, что у нее выходной, и бросилась помогать Саре и Мэри подносить кофе. Джеймс схватил ее за руку и оттащил в сторону.

– У нас выходной, забыла? Ты разве что можешь помогать Тому Уэлшу. Я тоже туда приду.

Ей стало спокойнее. С верхних ступенек крыльца их окликнул Гарри Траверс:

– Ну как, хорошо прогулялись? Бутерброды съедены, ноги гудят?

Он великолепно выглядел в костюме. Рядом с ним стоял Кевин. Неработающую руку он засунул в карман пиджака.

Джеймс ответил:

– Мы отлично провели время, Гарри. А вы с Кевином все в делах?

Кевин сбежал по ступенькам вниз.

– Вы оба пропустили радостное событие.

Они поспешили к нему. Брайди вздрогнула:

– Что произошло?

Гарри крикнул сверху:

– Скакун снова стал отцом.

Кевин резко обернулся.

– Мы договорились, что я им скажу.

– Да ладно, зато ты можешь пойти туда с ними.

Из Большого зала вышла Энни и подошла к Гарри.

– Прелестный жеребеночек, хотя должен был появиться на свет только завтра. Девочка, той же серой масти, что и Скакун. Мы решили, что это вы познакомите Скакуна с его потомством.

Джеймс потянул ее за руку.

– Пойдем же, Брайди.

Она побежала вслед за ним, пустая корзинка у нее в руке раскачивалась на ходу. Кевин опередил их. Все трое неслись сломя голову, как на настоящих гонках, и прибежали к входу в стойло одновременно. Брайди показалось, что они слегка замедлили бег, и так оно и было, так что под арку они вбежали вместе. С ними должен был быть Тим, но это уже не имело значения, не теперь во всяком случае.

По вымощенному булыжником двору конюшни не положено было бегать, разве что в каких-то чрезвычайных обстоятельствах, но можно было быстро идти, они заторопились к стойлу Скакуна и услышали его ржание. Брайди немедленно откликнулась:

– Подожди минутку, папочка.

Они прошли через двойные двери конюшни и увидели свои семейства, выстроившиеся у яслей. Все перегнулись через деревянный забор, но, услышав шаги, обернулись. Тетя Вер сказала:

– А, явились, гуляки.

Эви неодобрительно покосилась на дочь. Брайди вздохнула. Мать настоящая ведьма, она, конечно, догадалась, что никакой прогулки не предусматривалось. В ответ на молчаливый вопрос Брайди кивнула. У нее внезапно сдавило горло. Мать подошла к ней поближе.

– Вперед, вы, трое, познакомьтесь с Примроуз. Она красавица. Мариголд удивила нас всех, в том числе и Бертрама, ветеринара. Она – нетерпеливая девочка и решила побыстрее разделаться с родами. Хоп – и готово.

Эви с дочерью подошли к яслям. Джеймс и Кевин последовали за ними. Дядя Ричард и дядя Джек, тетя Грейс, тетя Вер и папа подвинулись, чтобы освободить для них место. И теперь Брайди увидела новорожденную, уткнувшуюся носом в Мариголд. Примроуз действительно была очаровательна: юная и свежая. Брайди стало легче. Она заулыбалась, глядя на Джеймса. Тот сказал:

– Правда, помогает.

Взрослые озадаченно смотрели на них, все, кроме матери. Эви попросила дочь привести Скакуна. Зайдя в его стойло, Брайди взяла поводок и привела старого жеребца в ясли. Скакун выглядел равнодушным. Ничего, впечатлится, когда она натренирует Примроуз возить инвалидов, как это делала Мариголд.

– Будешь гордиться, мой красавчик, – пробормотала она, пряча лицо в его гриве. Он помог ее отцу и остальным тоже, и ему еще предстоит работать с травмированными людьми, что бы там ни говорил Джеймс. Она посмотрела на Примроуз.

– Не такой уж он старый. Вот доказательство, – заявила она Джеймсу, и оба засмеялись.

Сейчас ей нужно будет готовить Скакуна для занятий с Томом Уэлшем. Да, в этом ее жизнь. Джеймс прав, Тим пусть живет собственной жизнью. Но она не будет больше думать об этом, потому что не видеть его здесь каждый день невыносимо. Она чувствовала себя так же, как, судя по его виду, Джеймс: растерянной, непреклонной, обозленной.