избытком компенсировали этот недостаток тем, что обладали способностью обмениваться эмоциями и даже чувствами. Кстати, с интуицией тоже всё оказалось не столь однозначно, похоже, интуиция у аватаров была развита не хуже, чем у аэров, только она использовала не ментальный, а астральный спектр вибраций. И ещё неизвестно, что было эффективней.

— Почему же сталкерам не сообщают об этих особенностях мира Игры? — мысленно задал себе вопрос Вран. — Может быть, эта информация опасна для аэра? Но чем?

Твёрдо решив разобраться в этом непростом вопросе, сталкер поднялся и, сославшись не желание окунуться в речке перед сном, побрёл вдоль берега в сторону запруды. В том месте, где компания приятелей разбила свой лагерь, течение реки было бурное и стремительное, поскольку водный поток был зажат с двух сторон каменными утёсами, но ниже по течению река разливалась и благодаря естественной запруде образовывала небольшое, но довольно глубокое озеро с удобным галечным пляжем. Вот туда-то и направился Вран, чтобы в одиночестве подумать о странностях мира Игры. Как раз в тот момент, когда он подошёл к кромке воды, из-за леса на противоположном берегу на небо выкатилась огромная бледно-жёлтая луна, и к ногам одинокого путника тут же протянулась лунная дорожка, невольно напомнив ему о последней встрече с Фарасом.

— Купание в лунной дорожке, говоришь, — с усмешкой произнёс Вран, косясь на серебряное мерцание, словно это был вызов его интеллектуальным способностям, — ладно, проверим болтливого игрока на вшивость.

Он быстренько разделся и погрузился в воду. Сделав несколько быстрых гребков, чтобы согреться, Вран остановился и прислушался к своим ощущениям. Да, поверхность озера действительно переливалась бледным сиянием, но в остальном это была самая обыкновенная вода, причём довольно холодная. Наверное, он бы так и не понял, о чём говорил Фарас, если бы случайно ни коснулся ногой какой-то коряги. Это заставило беспечного пловца опустить взгляд вниз, и только тогда он это увидел. Оказывается, каждое его движение рождало целый рой светящихся пузырьков, словно звёздочки вдруг решили искупаться и нырнули на глубину со своего небесного насеста. Не отрывая глаз от танца шустрых светлячков, Вран медленно поплыл к центру озера. Зрелище было настолько завораживающим, что он очухался, только когда буквально уткнулся в противоположный берег.

— А ведь опасность действительно существует, — задумчиво произнёс полуночный купальщик, — опасность выбора.

Вывод, который он сделал из своих наблюдений, коренному жителю мира Игры мог бы показаться парадоксальным, но для аэра этот парадокс был просто констатацией факта. Средний уровень вибраций сознания жителей Аэрии был выше, чем у местных аватаров, пик чувствительности их умов приходился на ментальный диапазон, притом что чувствительность в астральном спектре была незначительной. Такая особенность обеспечивала аэров способностью к рациональному мышлению, однако делала их сухими и безэмоциональными. Собственно, именно бедность эмоционального восприятия была залогом того, что ум аэров был свободен от отвлекающих факторов, снижающих уровень концентрации. Зато богатство ментального спектра позволяло им контролировать формирование собственной реальности и управлять процессом перевоплощения в случае гибели тела.

Разумеется, ни о чём подобном аватары Игры даже мечтать не смели, для них осознанная материализация мыслей была настоящим чудом или даже опасным колдовством. Поэтому местные жители никак не могли бы претендовать на нечто большее, нежели роль марионеток в руках игроков. Не удивительно, что Совет Пятёрки взял на себя миссию по формированию реальности Игры, на аватаров в этом плане надеяться не приходилось. И кто бы мог подумать, что в качестве компенсации за свою подчинённую роль аватары сподобятся получить от Создателя Игры такой волшебный подарок? Оказывается, их ум способен воспринимать настолько широкий диапазон астральных вибраций, что они буквально купаются в чувствах и эмоциях. Пусть аватары и лишены способности осознанно формировать свою реальность, зато они обладают возможностью этой реальностью наслаждаться.

Можно было сколько угодно спорить о преимуществах ментальной и астральной форм сознания, для аватаров этот спор оставался чисто умозрительным, поскольку у них попросту не было выбора, их ум не годился для управления реальностью, по крайней мере, у основной массы населения. Зато каждый игрок, побывавший в мире Игры, так или иначе оказывался перед этим непростым выбором. Что лучше: уметь контролировать свою реальность или незатейливо жить в своё удовольствие? Какой смысл в том, чтобы что-то создавать, если ты не можешь в полной мере насладиться плодами своего творчества? Эти и подобные им вопросы, наверняка, не раз мучали пришельцев из Аэрии, и стоит ли удивляться, что кое-кому из них Игра могла показаться более привлекательной, чем их родной мир?

— А вдруг те игроки, которых мы так самоотверженно спасаем от морока Игры, осознанно сделали свой выбор в пользу наслаждения? — эта мысль буквально взорвалась в мозгу Врана. — Что если мы совершаем по отношению к ним вульгарное насилие?

На самом деле, задавая себе эти крамольные вопросы, Вран вовсе не собирался на них отвечать, поскольку ответ мог грозить крахом всем его представлениям о жизни, и опасность он почуял буквально спинным мозгом. Нет, никаких иллюзий по поводу мудрого и справедливого мироустройства Аэрии он уже не питал. После того, как клан Арокани тупо подставил его под удар, чтобы скрыть свои тёмные делишки, это было бы верхом легкомыслия. Но главная опасность таилась вовсе не в признании недостатков мира аэров, а в том третьем вопросе, который логично вытекал из первых двух. А что бы выбрал он сам, если бы не был сталкером?

Возвращение в лагерь прошло в глубокой задумчивости. Так и не сумев разобраться в своих желаниях, Вран подошёл к костру и к собственному удивлению обнаружил, что огонь почти погас, и все участники вечерних посиделок расползлись по палаткам. Хотя нет, в неясном свете остывающих угольков можно было разглядеть чьё-то одинокое тело, уютно прикорнувшее у костра. Поскольку рядом со спящим виднелся гриф гитары, Вран сделал скоропалительный вывод о принадлежности дремлющей тушки гитаристу Чижику. Увы, аналитические способности на сей раз подвели сталкера, во-первых, это оказался вовсе не гитарист, а во-вторых, он не спал, он был мёртв. Кто-то хладнокровно оглушил его гитарой, обломки которой валялись рядом, а потом перерезал ему глотку.

Собственно, гадать, кто это сделал, не приходилось. Игроку не было нужды убивать аватара, с которым он был в дружеских отношениях, это могло понадобиться разве что сталкеру, чтобы захватить клиента. И этим сталкером был никто иной, как Чижик. Вран невольно восхитился мастерством своего коллеги, тот отыграл свою роль улыбчивого и безобидного паренька просто блистательно. Самому ему было пока очень далеко до столь полного и достоверного перевоплощения. Наверняка, сталкер Транзари его раскусил и именно поэтому решил форсировать