– Боюсь, что продлится. Ассоциация адвокатов будет проверятькаждого присяжного…

– Моих присяжных они могут проверять сколько угодно, –сказал Мейсон. – Если я не добьюсь для своего клиента оправдания, то я достоинтого, чтобы сгнить в тюрьме… Обо мне прокурор не упоминал в связи с этойисторией?

– Правда, он сделал несколько замечаний в адрес некоегоатторнея, который эффектными методами превращает судебный процесс в фарс.

– Иными словами, Пол, – усмехнулся Мейсон, – ты пытаешьсяотговорить меня от инсценировки с часами?

– Ну, мне не хотелось бы, чтобы ты с корабля отправилсяпрямиком в тюрьму, – ответил Дрейк.

Мейсон объяснил:

– Нам приходится действовать в обстановке, где всескладывается против нас, Пол. Ньюберри, погибший в эту ночь, является на самомделе Карлом Моором. Его приемная дочь влюблена в сына миллионера. Плюс ко всемуона чертовски славная девушка. Сегодня же на всех углах появятся газеты с еефотографиями, а к вечеру прокурору станет известно настоящее имя ее приемногоотца. Узнав об этом, Руни постарается приписать все бухгалтерские недочетыумершему. Они навалят кучу грязи на гроб Моора. Я должен опередить их и первымнанести удар.

Делла Стрит улыбнулась детективу:

– Ты видишь, бесполезно спорить, Пол. Марджори Трентон можетспасти только авиационная катастрофа.

– Подумать только, – простонал Дрейк, – четверть часа назадя действительно был рад вас видеть!

Дрейк остановил машину около многоквартирного дома и огляделего внушительный фасад.

– Здесь, – сказал он. – Пайнроуд-Драйв, 3618.

– Тут дорогие квартиры, – заметил Мейсон. – Что тебе удалосьузнать об этой женщине, Пол?

– Почти ничего. Она живет здесь под именем Марджори Трентон.Хорошо одевается. Ей тридцать лет. Вероятно, у нее не безгрешное прошлое, нопока нам ничего такого не удалось раскопать.

– Драгоценности есть?

– Очень немного.

– А в отношении наручных часов ты уверен?

– Да. Мой агент утверждает, что она носит их всего полторамесяца.

– Тебе не удалось узнать, где они были куплены?

– Черт возьми, Перри! – вспылил Дрейк. – Когда мы могли этосделать? Я позвонил в свою контору только три часа назад из аэропорта вСан-Франциско. Частное детективное агентство – это ведь не полиция. У нас нетни ее организации, ни ее власти, ни…

Открывая дверцу машины, Мейсон сказал:

– Не кипятись, Пол. Я прекрасно знаю, чего у нас нет. Я нераз сам сталкивался с этой проблемой. Стоит человека обвинить в преступлении, ив ход пускается вся юридическая машина, чтобы доказать его вину. Но когда нужнораздобыть доказательства невиновности человека, мы наталкиваемся на каменнуюстену равнодушия властей. Вот почему мне приходится прибегать к тому, чтопрокурор назвал «эффектными методами, превращающими судебный процесс в фарс».

Дрейк сказал:

– Лично я не испытываю особой радости при мысли опредстоящем спектакле. Ты уверен, что мы не окажемся в тюрьме?

– Уверен, – ответил Мейсон.

– Ну смотри, законы тебе известны. – В голосе Дрейкаслышалось сомнение.

– Дело не в законах, а в человеческой натуре. С точки зрениязакона мы суем шею в петлю, но тут в дело вступают законы человеческой натуры,и мы выходим победителями. Юридический риск в нашей затее есть, практического –нет. Главное, не ошибиться в типе женщины, с которой нам предстоит иметь дело.

– Судя по всему, этой девушке хорошо известно, с какойстороны хлеб намазан маслом, – заметил Дрейк.

Мейсон распахнул дверь вестибюля:

– Она дома, Пол?

– Конечно. Мой агент дежурит напротив дома. Он сделал мнезнак: «Все в порядке, можете идти».

Адвокат подошел к столу портье.

– Позвоните, пожалуйста, мисс Трентон, – сказал он ему, – ипередайте, что с ней хочет поговорить по важному делу мистер Дрейк.

Портье соединился с квартирой Трентон.

– К вам пришли два джентльмена, мисс Трентон. Одного из нихзовут Дрейк… по делу… минутку… – Прикрыв микрофон рукой, он обратился кМейсону: – По какому именно делу вы пришли?

– По поводу драгоценностей.

– Это слишком неопределенно.

Мейсон повысил голос:

– Это частное дело. Мы хотели сохранить его в тайне, но еслимисс Трентон угодно, мы можем объявить во всеуслышание.

Портье тут же получил приказ пропустить их. Мейсон и Дрейкподнялись в лифте на пятый этаж и подошли к квартире 14Б. Адвокат постучал вдверь. Она приоткрылась, и в щели показалась хорошенькая белокурая девушка снастороженными голубыми глазами. Она придерживала у ворота легкий халатик.

– Я вас не знаю, – категорически заявила она. – И не впущу вквартиру. Я только начала переодеваться.

– Что ж, поговорим здесь, – сказал Мейсон. – Это мистерДрейк. У его жены украли платиновые часы. У нас есть сведения, что эти часынаходятся теперь у вас.

Женщина встревожилась:

– Входите.

Она распахнула дверь. Мейсон и Дрейк вошли в квартиру.

– Вы детективы? – спросила она.

– Неважно, кто мы, – сказал Мейсон. – Покажите часы.

К женщине вернулась настороженность.

– И не подумаю! Почему я должна показывать вам часы? Чем выдокажете, что это те же самые, которые у вас украдены?

– Наручные платиновые часы овальной формы, обрамленныебриллиантами, с четырьмя изумрудами с каждой стороны, – подробно обрисовалМейсон.

– Описание верное, – ответила женщина. – У меня такие часы,но это ничего не значит. Откуда я знаю, что они принадлежали вам?

– Я думаю, она права, Перри, – вмешался Дрейк. – Нельзянастаивать, чтобы она по первому требованию предъявила часы…

– Что ж, тогда позвоним в полицию, – сказал Мейсон, подходяк телефону, – и попросим прислать агента…

– Нам не хотелось бы иметь дело с полицией, – сказал Дрейк.

– И мне тоже, – поддержала его мисс Трентон. – Подождите, я,кажется, нашла выход. Сейчас позвоню кое-куда, и, думаю, мы все выясним.

– Кому вы хотите звонить? – подозрительно спросил Мейсон.

– Человеку, подарившему мне часы.