Здесь смеются, обнимаются и звенят бокалами, вы легко можете свести замечательное знакомство, получить визитку с написанным от руки номером мобилы, пригласить на тур вальса руководительницу департамента здравоохранения или начальницу контрольно-счетного управления, рассказать анекдот высокому лицу, заодно напросившись к нему на прием, вы даже можете подойти к столику с самыми-самыми и, шутливо улыбаясь, пожелать счастья в семейной и личной жизни, не рискуя при этом быть посланным.

Наутро вы проснетесь в чудесном настроении, переберете в памяти лица и слова вчерашнего вечера и начнете строить планы. И даже если ничего из них не сбудется, не грустите. Ведь через год, если повезет, вы снова окажетесь на балу.

Как пела Эдит Пиаф, на Балу Удачи.

Кто-то всегда приходит за кем-то, и тут непременно скрыта интрига. Сменяемый (если только он не уходит наверх) рассчитывает на лояльность сменяющего; сменяющий решает, как вести себя в отношении сменяемого. В нашем случае речь пойдет о губернаторе и его первом заместителе. Губер работал давно, успел поднадоесть и местному люду, и московским вождям. Вопиющих претензий – тех, за которые прогоняют в одночасье, – к нему не имелось, но всем было ясно, что дело близится к финалу. Попросись он в отставку сам – обняли бы, расцеловали, да еще и предложили бы хорошее спокойное место – допустим, в Совете Федерации. Но он не торопился.

Своего первого зама губернатор методом проб и ошибок выбрал сам, несколько лет его пестовал, поручая курировать то промышленно-экономический блок, то социальный, то избирательные компании. В итоге обрел в высшей степени надежного соратника, способного эффективно решать любые задачи. Регулярно его хвалил и ставил в пример.

И всем было ясно: вот он, преемник.

Первый зам ничуть не возражал, он высоко ценил свои возможности. Уважая шефа, не лез на первый план, рассчитывая, что смена произойдет естественным образом, и мирно отходящий от дел губер публично обнимет его и напутствует. Взамен он пообещал себе, что никогда не даст благодетеля в обиду и позаботится о том, чтобы желающие покопаться в небезгрешном прошлом покинувшего свой пост руководителя смирили прыть и смежили уста.

Гревшую душу планы дали сбой за год до истечения срока губернаторских полномочий. На рядовой пресс-конференции первому заместителю был задан вопрос: «Считаете ли вы себя готовым сменить нынешнего главу администрации?»

Ответ был в высшей степени корректен и явно отрепетирован: доверие действующего губернатора, возможность поработать с ним плечом к плечу, перенять его бесценный опыт управления дают основания в случае его ухода принять на себя руководство областью.

Больше он ничего не сказал. Но и этого было достаточно.

На следующий же день во время заседания областного правительства губер, придравшись к мелочам, люто растоптал первого заместителя. И другие замы, почуяв запах крови, вдохновенно застрочили на соперника жалобы, которые глава области поручил расследовать злейшему врагу обвиняемого.

Без пяти минут преемник проклинал себя почем зря. Будучи опытнейшим чиновником, он пренебрег важнейшим правилом: никогда, ни под каким видом не показывать, что ты посягаешь на место власть имущего, то есть фактически на его «имущество». Молчи и жди, когда, по выражению Воланда, «сами предложат и сами же все дадут».

Травля длилась полгода, а потом на выборах в законодательное собрание бедолагу избрали областным депутатом, и он стал заместителем председателя комиссии по физической культуре и спорту.

Но никто не отменял закон равновесия: губернатора вызвали в Москву, выкрутили руки и заставили досрочно подать в отставку, не предложив ничего взамен. И вскоре новый руководитель области со всей принципиальностью поставил вопрос… догадались, о чем?

Вы правы: о коррупции, процветавшей при прежнем руководстве.

Шел в стародавние времена французский фильм под названием «Супружеская жизнь». Обычный мелодраматический сюжет: любовь, брак, измена, развод. Фишка же состояла в том, что в первой серии история была представлена глазами мужа, а во второй – глазами жены. И выяснялось, что между двумя этими версиями нет ничего общего, кроме имен героев.

Деловые отношения иной раз напоминают супружеские, только там ячейка общества называется семьей, а на службе – командой.

Один руководитель всегда был одержим идеей своей команды. Он сколачивал ее долго и упорно – сначала в руководимом им промышленном главке, потом она перекочевала за ним в отраслевое министерство, далее – в крупный город, который в качестве мэра и возглавил капитан.

И был в той команде вице-капитан, заместитель мэра. Они прошли вместе, плечом к плечу, ноздря в ноздрю, долгий карьерный путь, оставаясь по жизни если не друзьями, то неразлучными партнерами.

О мэре говорили: этот своих не сдает. Но случилось событие из ряда вон. Доблестный зам попал в переплет: в одном месте нахимичил, в другом накосячил, из-под крышки повалил пар, сквозь который проступили очертания могучих фигур правоохранителей с несколькими томами уголовного дела в руках.

И капитан сдался. Вернее, сдал. Устроил заму публичный разнос и приказом отстранил его от должности.

Это – схема, срисованная с жизни. А теперь вообразим, что автору поручено, по образу и подобию французского фильма, представить монологи главных героев. Итак…

Вице-капитан, он же зам. Ну, вот и кончилась легенда о команде. Люди для вождя – пешки, они интересуют его только до той поры, пока ему выгодны. Все остальное – чистой воды лицемерие. Своих не сдает – герой! С виду так и есть: если устраивает порку, то при закрытых дверях, если выгоняет с должности, то не на улицу, а на другую руководящую работу в зоне административной досягаемости. Да еще и преподносит это как повышение.

Он прекрасно понимает, что бывших своих игроков нельзя далеко отпускать, не нужно превращать человека в открытого врага, каждый ведь о капитане много чего знает.

Для многих мое изгнание было шоком. Да, нагрешил, но не больше других. Да, засветился. Но замять дело капитану ничего не стоило. Так нет, ему нужен был показательный процесс. Чтобы в Москве увидели и сказали: смотри-ка, своих холопов разгоняет, взялся за ум, может, рано его списывать.

Ну, хорошо, решил избавиться. Тогда вызови к себе, объясни, я повинюсь, сам уйду в отставку, а через полгода что-нибудь подберем. Тогда да – мы команда. Оберегаем лидера, который оберегает нас. А так оба в грязи. Одно хорошо: он себя показал, и все поняли: нет ни команды, ни капитана. Нет и не было. Один блеф.