Легко одетая, Зина быстро озябла на студеном ветру. Лопата то и дело вываливалась из коченеющих пальцев. Когда Зина обернулась, чтобы поднять ее, она увидела на дороге быстро шагавшего Володю. И хотя воротник его короткого овчинного тулупчика был высоко поднят, он тоже заметил двоюродную сестру. Подойдя к Зине в увидя на ее глазах слезы, поднял лопату:

- Отдохни пока... - и сам вместе с другими принялся расчищать дорогу.

Закончив работу, он отдал Зине лопату, при этом успев шепнуть о том, что услышал по радио.

- Бегу в Ушалы, к Фрузе, - сказал он и торопливо зашагал в соседнюю деревню.

Володя был вторым гостем у Фрузы в Ушалах. Накануне, когда уже надвигались сумерки, в калитку Зеньковых чуть слышно постучали.

- Кого это на ночь глядя принесло? - удивилась мать Фрузы и пошла открывать. Минуту спустя она ввела в избу закутанную по самые брови в темный полушалок женщину в ватнике и подшитых валенках.

Гостья поздоровалась и медленно развязала полушалок.

На Фрузу пытливо глядела румяная от мороза сероглазая девушка с круто изогнутыми темными бровями. Глядела с лукавой усмешкой, словно спрашивая: что, не узнаешь?

Фруза обомлела: перед ней стояла хорошо знакомая ей еще с довоенного времени секретарь райкома комсомола.

- Зови меня просто Наташа... - улыбаясь, предупредила гостья и спросила: - Отогреться можно у вас?

- Ну что за разговор... как же!.. - заторопилась Фруза, помогая Наташе раздеться, и увела к себе в горницу. - Задание я выполнила, - рассказывала Фруза Наташе. - Подходящие ребята есть. Наши школьники. На днях снова собираемся...

- Тебя райком партии утвердил организатором и руководителем подпольной группы. Я за тебя поручилась... Помню, тебе перед войной комсомольский билет вручала... Сохранила его?

Вместо ответа Фруза сняла с колышка праздничное платье и прощупала зашитый в подол комсомольский билет.

- Вот здесь.

Домашние Фрузы уже давно легли спать, а девушки все беседовали. Наташа инструктировала Фрузу, как нужно вести себя на подпольной работе. А утром, незадолго до прихода Володи, секретарь подпольного райкома комсомола ушла.

На следующий день после визита Володи в Ушалы в Оболи на заборах и телеграфных столбах появилось с десяток рукописных листовок с сообщением о разгроме немцев под Москвой и начавшемся наступлении Красной Армии.

Листовки переписали и расклеили Евгений, Илья, Маша Дементьева и Фруза Зенькова.

Подпольная комсомольская организации в Оболи, состоящая пока из восьми человек, начала действовать.

О разгроме немцев под Москвой и успешном наступлении советских войск на Западном, а затем и на Калининском фронтах скоро стало известно не только в Оболи, но и в окрестных деревнях.

Встречаясь у бабушки с дядей Ваней, который, работая на складе, теперь больше, чем кто-либо из ленинградцев, общался с разными людьми, Зина первым делом спешила спросить:

- Ну как наши, что слышно?.. Наступают?

- Судя по всему, произошел крутой перелом в войне... - отвечал дядя Ваня, вынув кисет и затягиваясь махоркой, и делился своими наблюдениями: Немцы встревожены... Все время в разговоре у них - Москва!.. Москва!.. Говорят, есть секретный приказ Гитлера расстреливать своих отступающих, чтобы задержаться на месте.

- Значит, скоро поедем домой?.. - радовалась Зина.

Но дядя Ваня, задумчиво качая головой, расхолаживал ее:

- Вряд ли скоро... Вгрызаются немцы в нашу землю. Новые укрепления вдоль железной дороги и шоссе строят. Своими глазами видел.

Зина и сама заметила, как усилилось движение поездов. Со стороны Полоцка чаще обычного стали проходить эшелоны с войсками и военной техникой, а в обратном направлении - из Витебска в Прибалтику - следовали санитарные поезда.

- Немцы уже не скрывают своего поражения. Об этом только и разговор в столовой... - рассказывала дома Солнышко, немного знавшая немецкий язык. Много обмороженных с фронта везут.

Немцы в эти дни лютовали в Оболи все сильнее. Однажды дядя Ваня специально пришел в поселок - предупредить детей:

- На шоссе не заглядывайте, к полотну железной дороги не только близко, но и вообще не подходите. Патрули расстреливают всех на месте. Немцы опасаются красноармейских десантов.

- Слышали? - строго спрашивала тетя Ира своих сыновей. - От дома ни шагу. Поняли?

Мальчишки угрюмо молчали. Ленька при этом искоса испуганно поглядывал на двоюродную сестру: "Расскажет или нет?"

Недавно "братья-разбойники" вернулись домой еле живые, в разорванной одежде, а Ленька вдобавок хромал, опираясь на плечо брата.

- Подранили... - признался он Зине.

- Хотели и меня убить... - добавил Нестерка.

Сняв одежду со старшего, Зина так и ахнула: кровь обильно текла из простреленной ноги. Хорошо, что пуля только порвала кожу и не застряла, кость не была повреждена.

В Ленинграде в младших классах школы у Зины часто на рукаве белела повязка с красным крестом. А дома она практиковалась делать перевязки на младшей сестренке, благо та охотно ей подчинялась.

Теперь Зина не растерялась. Раздев Леньку, стала промывать ему рану. Она не заметила, как в комнату неслышно вошла "баба-яга". Она имела привычку, не постучав в дверь, заглядывать к соседям. Зина застыла на месте. Увидев полуголого Леньку в крови, немка изумленно вытаращила глаза.

- Это что есть такой? - спросила она.

- На гвоздь напоролся, - испуганно пролепетала Зина, забинтовывая Леньке ногу старым полотенцем.

"Братья-разбойники", насупившись, молчали. Переводчица неодобрительно покачала головой.

- Провода на шоссе обрываль? - догадалась она и, не дожидаясь ответа, удалилась.

Она не ошиблась: братья в самом деле занимались проводами.

"Пропали..." - с глухим отчаянием, в страшной тревоге подумала Зина и, кончив бинтовать ногу Леньке, принялась замывать следы крови на полу.

- Ты только маме ничего не говори, - умоляли Зину братья.

Весь день Зина ожидала появления гитлеровцев или полицаев. Но они, к счастью, не пришли. А под вечер снова заглянула в комнату немка-переводчица, принесла на тарелке ребятам два бутерброда с колбасой и, молча поставив на стол, удалилась. Зина облегченно вздохнула. "Не выдаст, раз кормит", решила она.

Когда вечером вернулись с работы тетя Ира и Солнышко, Ленька скрыл, что нога у него прострелена. Он объяснил хромоту тем, что упал и ушибся. Мать поверила, не стала ни о чем расспрашивать. Она была сама чем-то сильно озабочена. Зина же развила в этот день бурную хозяйственную деятельность: мыла полы, стирала. С необычным рвением помогал ей и Нестерка. И даже маленькая Галька пыталась подключиться к хозяйственным делам.