— Все иностранцы удивляются этому, господа, но…понимаете ли… он такой красивый, наш велюр…

— Благодарю вас. До свидания, — сказал капитан,засовывая в карман лишний велюр.

— Вилькамис. Вилькамис. Гретто, сенькьюри! Жуя мороженоеи куря табак, друзья двинулись дальше. Они шли к зданию сената, где, какобъяснили им в порту, должны были сегодня состояться большие дебаты до вопросузавтрашнего матча.

— Джин! Мой юный герой! — услышал вдруг Геннадийза спиной, и на плечо ему легла легкая, как куриная лапка, рука.

Пожилая леди Сьюзен Леконсфильд выглядела самым невероятнымобразом. Шея ее была унизана местными глубоководными жемчугами, мочки ушей былиукрашены пунцовыми серьгами, над седыми буклями колыхались перья райских птиц,а костлявые бедра были обтянуты ярчайшей эмпирейской мини-юбкой.

— Джин, сокровище мое, спасенные тобой создания сегоднячерез час улетают домой, в свою уютную квартирку, — лепета-ла стараяледи. — Позволь мне поцеловать тебя, мой мальчик, мой рыцарь, мой хрустальныйдельфинчик, мой…

Потрясенный- «хрустальным дельфинчиком», Геннадий подставилщеку и получил отличнейший поцелуй.

Капитан Рикошетников с галантностью, привитой ему еще вВысшем мореходном училище, поцеловал даме ручку.

Содрогаясь от отвращения, Геннадий поцеловал Винстона вслюнявую пасть.

Мопс вяло лизнул его в ухо. Геннадий заметил, что«нареченный братец» дрожит от страха и заглядывает ему через плечо. Онобернулся и увидел деловито идущего по мрамору Пушу Шуткина. Над котом, словнофлаг, горделиво реял его выдающийся хвост.

— А, вон еще один член нашего экипажа, — улыбнулсякапитан.

Пуша Шуткин вдруг взлетел на дождевую трубу, мелькнув накарнизе черным хвостом. Задержавшись на секунду на голове какой-то кариатиды.Пуша Шуткин обернулся к друзьям, развел передними лапами — извините, мол, дела,и тут же исчез.

Попрощавшись с леди Леконсфильд, друзья двинулись дальше.Извилистая Пикокобанауэй вдруг вытекла на довольно широкую площадь, в глубинекоторой высилось здание сената с коринфскими колоннами, готическими шпилями илепкой рококо.

Перед сенатом высился величественный памятник предкуленинградского пионера «Адмиралу Серхо Филимоныч Страттофудо», как именовалиего благодарные островитяне.

Скромный мужественный путешественник был изображенскульптором как бы на капитанском мостике, но одновременно и на коне. Егогордую голову, с лицом, исполненным благородного гнева, венчал крылатый шлем.Правой рукой Страттофудо поражал акулоподобного Рокера Буги, а левой защищалпышную улыбающуюся деву, символизирующую эмпирейскую свободу!

— О ужас! И это мой прапрапра… — прошепталГеннадий, вспомнив добродушный и даже несколько застенчивый взгляд фамильногопортрета.

— Представляете, что здесь начнется, если обнародоватьваше происхождение, Геннадий? — засмеялся капитан.

— Умоляю вас не делать этого, Николай! —воскликнул мальчик. Скромность всегда была его отличительной чертой.

Рикошетников промолчал. До поры до времени он решил неволновать друга, не говорить ему о том, что он вместе с Хрящиковым иШлиером-Довейко решили обнародовать его происхождение на завтрашнем футбольномматче, и сделать это было решено для расширения и углубления дружескихконтактов.

Друзья поднялись по мраморной лестнице и скрылись в зданиисената. Они уже не видели, как через пять минут на площадь с грохотом ворвалисьдва десятка мрачных, затянутых в черную кожу хулиганов на мотоциклах. Они невидели, как хулиганы начали зловещее кружение вокруг памятника, поливая егожелтой краской и отвратительной хулой, забрасывая яйцами и тухлыми крабами. Онине видели, как толпы возмущенных эмпирейцев пресекли эту неожиданную вылазкужителей Карбункла (а это были именно они) и покрыли их головы позором.

В Чем же была суть этото странного инцидента? Оказалось, чтона Карбункле вдруг вспыхнула яростная компания против футбольного матча. ЖителиКарбункла, для которых ранее один их жалкий клукс был дороже всего мировогофутбола, которые до сего утра не слышали даже имен Пеле и Гершковича, вдруг выступилис яростными нападками на футболистов «Алеши Поповича» и послали лучших своиххулиганов для осквернения памятника русскому адмиралу.

А Геннадий и капитан Рикошетников сидели тем временем вгалерее для гостей и наблюдали заседание сената Республики Большие Эмпирей иКарбункл.

Спикер сената возвышался над всем собранием, сидя потрадиции на огромной бочке знаменитого «Горного дубняка». Одет он был такжетрадиционно: бархатный камзол, дра-ные ботфорты, красная пиратская косынка наголове. Оба его глаза крест-накрест закрывали традиционные черные по-вязки. Вруке он держал кремневый пистолет XVIII века, выстрелами из которого пресекалшум в зале.

Сенаторы же, их было ровно две дюжины, одеты были кое-как.Правая оппозиция, шесть представителей Карбункла, все были в черных суконныхтройках, а остальные — в расстегнутых жилетах, в рубашках, иные так просто вмайках. Президент республики Токтомуран Джечкин, явившийся на заседание прямо стренировки, был В доспехах футбольного вратаря.

Среди этого странного общества изысканностью и строгостьюнаряда выделялась красивая статная дама с длинными черными волосами и лицом,словно вырезанным из слоновой кости.

— Кто эта дама, месье? — спросил Рикошетниковоказавшегося по соседству вертлявого француза.

— Это женщина-сенатор мадам Накамура-Бранчевска, —зашептал сосед. — Вчера я удостоился быть приглашенным к ней на прием.Поверьте, месье, такой обаятельной и импозантной дамы не встретишь ни вЛондоне, ни даже в Париже. Говорят, что она происходит из рода де Клиссон…

Спикер выстрелил в потолок, вынул изо рта традиционный кляпи глухим голосом возгласил;

— Слово предоставляется господину президенту.Токтомуран Джечкин, подтягивая черно-бело-лиловые трусы, поднялся на трибуну.

— Господин спикер, господа сенаторы, господа! Вчеранарод Эмпиреев приветствовал в своем порту советский фрегат «Алёша Попович»!Любимец нашего народа лучший футболист вселенной Рикко Силла первый коснулсяборта этой бригантины.

Советская каравелла, господа, занимается в океане наукой, ноэто нас, слава богу, не касается. Мы будем счастливы встретиться с легоперамиэтой далекой и, как утверждают, большой страны, команда которой заняла пятоеместо на так называемом первенстве мира в Англии.