Дело в том, что блаженный архипелаг не плодил пиратов, а какраз наоборот — сокращал их число. Множество отъявленных мерзавцев под влияниемкрасоты и свободы забывали о своем преступном прошлом и растворялись средиместного населения. Примером этому может служить случай со знаменитым корсаромБархатным Чарли, прозванным так за то, что он никогда не снимал камзола изчерного бархата.

Однажды, в XVIII веке, перед ужином часовые на башнях былиразбужены диким голосом Бархатного Чарли.

Бригантина негодяя под идиллическим именем «Уайт Свон»(«Белый лебедь») барражировала вдоль крепостных стен. Капитан, расставив ноги вдраных ботфортах, стоял на юте и орал в рупор своим нехорошим диким голосом:

— Отдавайте красавицу Марго!

Вдоль правого борта с дымящимися фитилями в руках стояли егоканониры, и все, как замечено было с башен, в плохом настроении.

— Какую еще вам красавицу Марго? — крикнулдолговязый Маркус Джереми Йон, представитель одной из старейших семейархипелага.

— Сами знаете какую! — заорал БархатныйЧарли. — Отдавайте немедленно! От-крываю огонь всем правым бортом!

Впоследствии выяснилось, что его любезная красавица Марго,сбежавшая с «Белого лебедя» на Ямайке, нашла себе пристанище на островах Кьюри,где и одичала вместе со своим возлюбленным Хью-летом Бандерогой. Бандерога жеперед бегством сумел ввести в заблуждение Бархатного Чарли, чем навлек начерепичные крыши Оук-порта град каленых ядер.

Битва продолжалась около трех часов. Островитяне, кое-чемунаучившиеся за истекшие столетия, смогли дать наглецам достойный отпор. КогдаБархатный Чарли очнулся в развороченном им до неузнаваемости трактире «Синька»,к нему подвели юную Юкко-Паулину Йон, племянницу Маркуса Джереми.

— Не та ли это, кого вы искали, храбрый моряк?

— Собственно говоря, ничего общего, — прорычалБархатный Чарли, потирая ушибленную рукояткой пистолета голову. — Да,собственно говоря, это и не имеет никакого значения…

Вот вам пример. Негодяи Бархатного Чарли, которые могли быпричинить столько горя жителям Цейлона, Бенгалии, Австралии и Чили (а именнотакие были у негодяев планы), превратились на нашем архипелаге в мирныхскобарей, виноградарей, рыбаков или просто в бездельников, а страшилище южныхморей «Белый лебедь» стал «прогуливать» в своих трюмах местное вино «Горныйдубняк» для придания ему должного вкуса.

Больше того, сам Бархатный Чарли, для которого в Британскомадмиралтействе давно была свита пеньковая веревка, стал почтенным гражданиномОук-порта, а впоследствии первым президентом Республики Большие Эмпиреи иКар-бункл. Именно он, Чарли-Велюр, завез на архипелаг любимую игру лондонскойголытьбы, известную теперь всему миру под названием «футбол», и именно эта играпринесла ему неслыханную популярность.

Так на солнечных пляжах и в тенистых лесах формироваласьпрелюбопытнейшая нация Больших Эмпиреев и ее невероятный язык, вобравший в себялаконичность кассио-пейского, певучесть малазийского, высокопарностьпортугальского, мужественность английского, образность пиратского жаргона иразные замечательные качества многих других лексиконов. Любой мизантроп, попавна архипелаг, становился оптимистом и шутником и растворялся в добродушном,веселом, немного ленивом, но талантливом местном населении. И только лишь самыеотъявленные негодяи и мрачные скопидомы не могли прижиться на красивыхостровах. Они пересекали пролив и высаживались на базальтовые скалыединственного неприветливого острова до всем архипелаге — острова Карбункл. Ихвлекла туда дурацкая лживая легенда, которая и дала имя этому острову.

Легенда гласила, что Хьюлет Бандерога, перед тем какскрыться и одичать на архипелаге Кьюри, штормовой ночью высадился на этомострове и закопал где-то там невероятнейший драгоценный камень — карбункул —величиной со страусиное яйцо. Где мог достать свистун Бандерога такой ценныйпредмет, легенда не объясняла, да это и не нужно было тупымманьякам-кладоискателям. Пошлые призраки богатства и власти влекли этих людейна остров, базальтовые скалы которого напоминали гигантскую крепость. Болееполувека шли поиски несуществующего «страусиного яйца», за это время на островевозникло некрасивое поселение, где, казалось, сам воздух был пропитанподозрительностью и злобой. Жители этого городка, носящего непривлекательноеимя Стамак (Желудок), отличались большой физической силой, но были тупы ираздражительны. С веселыми и беззаботными эмпирейцами они не поддерживали почтиникаких отношений, хотя и согласились войти в республику на правах автономнойединицы.

Этот остров с его историей и населением был источникомбесконечных анекдотов для всех жителей архипелага, но в то же время оставалсясумрачной загадкой, своеобразным памятником кровавому и жестокому времени.Иногда до Оук-порта долетали через пролив звуки выстрелов, нестройное зловещеепение, но большей частью Карбункл хранил молчание.

Тем временем наступил просвещенный XIX век. Морские путистали безопасными, мировая торговля бурно развивалась.

Большие Эмпиреи, расположенные в зоне пассатов, оказалисьудобным перевалочным пунктом для парусных караванов. Жизнь на архипелаге в тедни била ключом. Гавани благоустраивались, Оук-порт становился все богаче иимпозантнее. Развивались ремесла и искусство. Архипелаг торговал с Европой,Азией, Африкой, Америкой и Австралией. Везде находили спрос эмпирейские товары:перья райских птиц, вино «Горный дубняк», пробковое дерево, копра, жемчуг,ароматические масла.

Тогда-то и появился у берегов архипелага кровожадный РокерБуги, последний, если можно так выразиться, «пират классического типа». Базируясьна Карбункле, населению которого он пришелся весьма по душе, новоявленный пиратнападал на караваны, идущие в Оук-порт, и нещадно их грабил. Увы, чудовищедолгое время оставалось безнаказанным: морские министерства Португалии,Великобритании, Франции, Германии, Испании и Нидерландов спорили друг с другом.Едва одна из названных стран собиралась направить к архипелагу карательнуюэкспедицию против Рокера Буги, как все остальные заявляли решительный протест.Все эти названные страны считали Большие Эмпиреи своей собственностью.