По сравнению с жильем других заключенных квартира Клеменса была роскошной. У него было больше пространства, а как медицинский техник комплекса он имел доступ к определенным удобствам, в которых было отказано другим обитателям планеты. Но комната была комфортабельна только по местным меркам. Даже на самом уединенном аванпосте Земли она не прошла бы инспекцию.

И все же Клеменс сознавал собственное уникальное положение, и, учитывая обстоятельства, был очень благодарен. А недавно обстоятельства еще и сильно улучшились.

Рипли пошевелилась на койке под покрывалом, потянулась и заморгала, глядя в потолок. Клеменс стоял на полу у встроенных шкафов. Между его губами дымилась наркопалочка, и он наливал из канистры в стакан нечто темное и ядреное. Рипли первый раз увидела его без официальной униформы. На обритой коже затылка был отчетливо виден оттиск с кодом.

Обернувшись, он увидел, что она на него смотрит, и указал на канистру:

– Извини, я не могу предложить тебе выпить, но тебе полагается лекарство.

Рипли прищурилась.

– Что на этот раз?

– Ты удивишься.

– Не сомневаюсь, – она улыбнулась. – Ты меня уже удивил.

– Спасибо, – он поднял стакан повыше. – Медицинский инструментарий, что оставила нам Компания, довольно примитивен, но кое-что все-таки может. Поскольку полагаться на поставки припасов не приходится, я должен быть в состоянии синтезировать довольно много препаратов. Программа, которая синтезирует алкоголь для притираний, не требует сложной настройки, чтобы производить нечто более аппетитное.

Он пригубил содержимое стакана и остался собой доволен.

– Скромное хобби, но полезное.

– А Эндрюс знает? – поинтересовалась она.

– Не думаю. Я-то точно ему не рассказывал. Если бы он знал, то приказал бы мне прекратить. Сказал бы, что это плохо для общественной морали, и опасно, если люди узнают, что я могу такое делать. И я не смог бы с ним не согласиться. Но до тех пор, пока он это не обнаружит, я радостно продолжу перекомпоновывать молекулы и стимулирующие свойства этила так, как нужно лично мне.

Он убрал канистру в держатель.

– Не волнуйся, я оставлю тебе немного. На потом.

– Ты такой заботливый.

– И не говори. Когда я учился в школе, рекомбинирующая синтетическая химия была одним из моих любимых предметов, – он помедлил. – Кстати о заботливости: хотя я глубоко благодарен за твое внимание, я осознаю, что ты проявила его строго в нужный момент, чтобы уклониться от моего последнего вопроса. Самым наилучшим образом, конечно. Не хочу, чтобы ты хоть на секунду подумала, что я согласился бы на что-то другое. Но чертова проблема засела у меня в голове, и я не могу о ней забыть.

Рипли уставилась на него – в одной руке он изящно держал стакан.

– Ты портишь мне настроение.

– Это не входило в мои намерения. Но я все еще медицинский офицер и должен делать свою работу. Честно говоря, чем больше усилий ты прикладываешь, чтобы уклониться от ответа, тем мне любопытнее узнать – почему. Что ты искала в теле девочки? Почему так настаивала, чтобы тела кремировали?

– Я поняла. Раз я в твоей постели, ты считаешь, что я задолжала тебе ответ.

Клеменс сохранял спокойствие:

– Попытки вывести меня из себя тоже не сработают. Нет, ты задолжала мне ответ потому, что по своей должности я обязан его получить, и потому что ради тебя я подставил свою шею, чтобы ты получила желаемое. А моя постель к этому отношения не имеет, – он тонко улыбнулся. – Но твое нежелание отвечать, скорее всего, сильно осложнит наши отношения.

Рипли покорно вздохнула, повернулась на бок.

– Тут в самом деле не о чем говорить. Может, на этом и остановимся? Пока я была в криосне, мне снился действительно плохой сон, – она зажмурилась, отгоняя жуткие воспоминания. – Я не хочу об этом говорить. Но мне нужно было убедиться в том, что именно ее убило. – Она снова посмотрела на медика. – Ты не представляешь, какой моя жизнь была еще недавно и через что я прошла. Твои худшие ночные кошмары в сравнении покажутся невнятными размышлениями невинного пятилетки. Я знаю, что никогда не смогу ничего забыть. Никогда! Но я не перестану пытаться. Так что, если я кажусь слегка нерациональной, или неразумно настаиваю в отношении некоторых вещей, попробуй пойти мне навстречу. Поверь, мне это очень нужно. Что до Тритончика… что до девочки, я просто ошиблась.

Палец Клеменса прошелся по стенке стакана, и, сжав губы, медик медленно понимающе кивнул.

– Да, возможно.

Рипли продолжала на него смотреть.

– Может, я сделала еще одну ошибку.

– Какую?

– Вступив в неформальные отношения с заключенным. Физический контакт. А ведь это против правил?

– Определенно. Кто счастливец?

– Ты, болван.

Клеменс неуверенно посмотрел на нее.

– Я не заключенный.

– А что насчет кода у тебя на затылке? – она указала кивком.

Его рука рефлекторно погладила голову.

– Полагаю, это требует объяснения, но не думаю, что сейчас для этого подходящий момент. Извини. Что-то мы все портим, не правда ли?

Раздался сигнал интеркома. Клеменс, извиняясь, взглянул на Рипли и направился к устройству.

– Я должен ответить. Мне не дозволена роскошь не принимать звонки. Тут, увы, не Сорбонна.

Он щелкнул переключателем. Послышался тонкий, плохо воспроизведенный голос:

– Клеменс?

Медик глянул на Рипли со смирением в глазах.

– Да, мистер Эрон.

– Эндрюс хочет, чтобы ты явился в вентиляционную шахту номер семнадцать во втором секторе. Как можно скорее. У нас там происшествие.

Заинтересовавшись, Клеменс повернулся к интеркому, чтобы всенаправленный микрофон устройства точно передал его слова:

– Что-то серьезное?

– Да, можешь это так назвать, – сказал ему помощник управляющего. – Одного из заключенных во время работы нашинковало.

Прибор резко отключился.

– Черт, – Клеменс осушил стакан, поставил его на консоль и повернулся к гостье. – Извини. Мне нужно идти. Официальная служба.

Рипли слегка напряглась.

– А я только начала наслаждаться беседой. Не говоря уж о других вещах.

– А как думаешь – каково мне? – пробормотал он, распахнув шкаф и вытаскивая одежду.

– Может, мне тоже стоит пойти?

Клеменс оглянулся.

– Лучше не стоит. Одно дело, когда видят, что я забочусь о твоем здоровье в порядке моих регулярных обязанностей, но если все начнут постоянно замечать нас вместе, хотя ты выглядишь здоровой… это может вызвать вопросы. И разговоры. А среди этих парней чем меньше разговоров, тем лучше.