- Увидели вашу машину возле подъезда, - продолжал Черепанов.

- А если мне нужно выговориться? - с тихим возмущением спросила Элли.

- Именно поэтому я здесь. - Следователь попытался улыбнуться, но уголки губ не захотели подниматься. - И у меня к вам первый вопрос. В каких отношениях вы состоите со своим бывшем мужем?

- В хороших.

Черепанов повернулся ко мне, сощурил правый глаз, будто прицеливался.

- Когда вы видели Антона Каплунова в последний раз?

- Вчера. Здесь, у меня. - Я кивнул на журнальный столик.

Я еще вчера поставил его на место, кое-как выпрямив подломленную ножку. Кое-как убрал разбитую посуду - валялись мелкие осколки, засыхал припечатанный к полу помидор, пустая бутылка выглядывала из-под занавески. Черепанов не мог этого не заметить. Он подошел к столику, присел, осмотрел сломанную, держащуюся на соплях ножку.

- Это мы с Антоном бодались, - сказал я.

- В смысле дрались?

- Да нет, по-дружески… Помните, «Жестокий романс», там купцы бодались.

- Да уж, романс у нас действительно жестокий… А что с пальцем?

- Нарезку делал, нож соскочил по пальцу…

- Сам соскочил?

- Я, конечно, виноват в том, что случилось с Антоном.

- Да? - Черепанов глянул на меня так, будто я уже попросил авторучку и лист бумаги для чистосердечного признания.

- Нельзя было Антона отпускать, я хотел такси вызвать, но он сел за руль.

- На руле нет отпечатков его пальцев. - Черепанов еще не прижал меня к стенке, но уже пытался прикрутить к ней взглядом.

- И что?

- За рулем был кто-то другой… И этот человек тщательно протер все, к чему прикасался.

- И вы конечно же думаете, что это был я.

- Почему «конечно же»? - Черепанов смотрел на меня, как будто я уже ставил подпись под своим чистосердечным признанием.

- Но это был не я.

- Кто может это подтвердить?

Не хотел я впутывать в это дело Риту, но следователь просто разрывал меня на части своим взглядом.

- Я не один был, с девушкой… Антон понял, что мешает нам, и ушел.

- Фамилия, имя, отчество? - Черепанов извлек из пиджака блокнотик с прикрепленной к нему авторучкой.

- Зовут Рита, остальное не знаю…

- Разберемся… Номер телефона, по которому вы ее вызывали? - спросил Черепанов.

- Я ее не вызывал, она сама пришла… И это совсем не то, что вы думаете.

Я мог сравнить себя с женщиной, которую муж застал в постели с любовником, настолько жалкими казались мне собственные оправдания. Ощущение такое, будто я стоял перед Черепановым со спущенными штанами.

- Не было никакой Риты, - жестко сказал следователь, взглядом требуя от меня исповеди.

- Ну как же не было? Элеонора ее видела.

Элли качнула головой, возмущенно глядя на меня. Тонуть я должен был в одиночестве, ее за собой тянуть вовсе не обязательно. Она, святая непорочность, не может быть причастной к убийству.

- Когда вы видели? - обращаясь к ней, спросил Черепанов.

Он не улыбался, но у него было бодрое настроение как у следователя, который раскрыл убийство.

- Не видела я! - Элли обескураженно мотнула головой.

- И у меня вчера ты не была? - Я с пренебрежением смотрел на нее.

Как еще можно было относиться к женщине, для которой предать - как волосы в салоне красоты перекрасить.

- Нет.

- И не звонила мне?

- Э-э… Звонила, - опомнилась она.

- Зачем вы звонили? - спросил Черепанов.

Я с тоской глянул на него, как будто действительно тонул и тянул за собой Элли. Разве не могли мы с ней объединиться против Антона? Могли. Элли наследует львиную долю компании, контроля над которой меня лишили, мы женимся, и справедливость торжествует. Именно этот сценарий Черепанов и рассматривал, а мне бить его карту нечем, да и Элли в полном замешательстве.

- Хотела знать, куда подевался Антон, - выдавливая из себя слова, проговорила она. - Я знала, что Антон был у Максима… Я действительно была у Макса, мне нужно было с ним поговорить. Антон об этом узнал…

- И приехал разбираться?…

Черепанов не стал называть мое имя, он просто кивнул на меня. Он не удержался и хлопнул в ладоши - все, дело в шляпе, пора умывать руки.

- Антон искал у меня совета, - сказал я.

Черепанов быстро повел головой снизу вверх, не сводя с меня глаз, полных сарказма. Ну, конечно же, Антон приехал ко мне за дружеским советом, по-другому и быть не могло.

- Он знал, что его хотят убить, - продолжал я.

Следователь сел в кресло, сомкнул руки в замок, сложил их на животе и с усталой иронией посмотрел на меня одним глазом. Он, конечно, готов меня слушать, но только до тех пор, пока не отдохнет, ну, а потом мы вместе отправимся в отдел, где я дам признательные показания.

- Элли, ты должна знать, кто такой Игарик! - Я схватился за соломинку в тщетной надежде на спасение.

Элли мотнула головой, с призывом глядя на Черепанова - вдруг он смилостивится над ней и откажется от своих подозрений. А я - расходный материал, мною можно и пожертвовать…

- А кто такой Джим, Костюха? - настаивал я.

Но Элли снова ничего не знала, мало того, теперь она смотрела с надеждой на меня. Действительно, я мог бы признаться в убийстве, взять всю вину на себя и, поставив подпись под протоколом, застрелиться. Неужели я не готов пожертвовать собой ради любимой женщины?

Но я продолжал гнуть свою линию - с упорством обреченного:

- Их было четверо, Антон, Игарик, Джим и Костюха, в две тысячи третьем году они изнасиловали и утопили девушку. На Медвежьих озерах. И теперь им кто-то за это мстит.

- Вы знали, что Антон Каплунов утонул на Медвежьих озерах? - устало спросил следователь.

- Да, Элли говорила.

- А когда Тихомиров погиб? Как? В какое время?

- Ну, я собирался спросить у Элли…

- Могли бы спросить у меня, - поднимаясь, сказал Черепанов. - Но не спросили. Почему? Потому что сами все знали.

- Не знал я ничего! И я вам это докажу!

- Конечно, докажете. Но не здесь… Вам придется проехать с нами. - Черепанов взглядом показал на дверь.

- Я арестован?

Как резкая смена климата может вызвать недомогание, поднять температуру тела, так и перепад в обстановке бросил меня в жар. На лбу выступила испарина, под мышками взмокло. Я не хотел верить в этот ужас, пронизанный грубостью и безнадегой.