Третье: из всех человеческих чувств вампирам знаком только голод, утолить который они могут при помощи крови. Обыкновенная человеческая пища, равно как и зараженная кровь или кровь мертвецов действует на вампира, как аллерген. В отдельных случаях, несоблюдение диеты способно привести к смерти вампира. Полное насыщение наступает при употреблении от трех до пяти литров крови. При этом, если в человеческом теле останется хотя бы несколько миллилитров, такой человек получает шанс на обращение в вампира, поэтому жертву всегда нужно выбирать с умом. Здесь как в правилах столового этикета: после еды тарелка должна быть пустой. Вампиры не испражняются: кровь усваивается ими в полном объеме;

Четвертое: вампиры не отбрасывают тени, не отражаются в зеркалах, не получаются на снимках и видеозаписях, за исключением светоходящих (см. примечание ко второму пункту), так как все эти процессы опосредованы солнечным светом или серебром. Запах чеснока отпугивает вампиров не больше, чем запах человеческих испражнений отпугивает людей. Молитвы, распятия, святая вода и все прочее в таком духе вызывают панический страх лишь у тех вампиров, которые при жизни верили в магические силы христианских символов. Это что-то сродни обыкновенной человеческой фобии – беспричинному страху перед чем-то, что в действительности не способно причинить никакого вреда. У вампиров не слишком хорошо пахнет изо рта;

Пятое: вампирский гипноз действует только на животных и людей, с интеллектуальным коэффициентом ниже среднего, то же касается чтения мыслей. Вампиры могут перевоплощаться в некоторых животных, ведущих ночной образ жизни, среди них: кошки, крысы, некоторые хищные птицы и птицы-падальщики, летучие мыши, некоторые виды насекомых и др. Вампиры могут передвигаться значительно быстрее людей. Все вышеперечисленное доступно вампиру только после захода солнца, за исключением светоходящих (см. там же). Вампир не может войти в человеческое жилище без приглашения жильцов;

Шестое: естественная смерть вампира может наступить в результате отравления, или асфиксии, вызванной, по сути, длительным голоданием, так как гемоглобин, содержащийся в крови людей и отвечающий за насыщение тела кислородом, организм вампира самостоятельно не вырабатывает. Убить вампира можно, начинив его сердце серебром или пронзив осиновым колом. Вампир не может покончить с собой. Убийство вампиром другого вампира считается преступлением, и допускается только в качестве санкции за совершение аналогичного преступления.

Я уволился с работы и сдал ключи от квартиры. В универе появлялся только на сессии. Тело Лены Нехорошевой обнаружили той же ночью. Ее кончину, как и в случае с Антониной Семеновной, списали на нападение собак.

Все питались по-разному: для Фанни это было дело принципа, поэтому она обычно дежурила возле государственных и муниципальных учреждений, а иногда, в надежде сорвать большой куш, даже у кремлевской стены; Соло пил только молодых и не слишком умных; Леви и Левитан пили, что попадется, вместе с кровью, съедая кожу и обгладывая кости, чтобы восстановить омертвелые ткани своих мерзких поношенных тел. Симпатичные дурочки, вроде Нехорошевой были мне по вкусу, и, по началу, я решил охотиться только на них, однако быстро сообразил, что симпатичные дурочки, которые шляются по ночам, как правило, еще и пьяны. А алкоголь, который одинаково уносит и людей и вампиров, для последних – это сущий яд, ослабляющий организм и лишающий вампира всех его ночных преимуществ. Сильно потасканный после недели такой диеты, я решил кардинально изменить рацион. В ход пошли любители ночных велосипедных прогулок и джоггеры.

В свой первый шаббат, когда охота по всем иудейско-вампирским канонам, строго запрещена, я не выдержал голода и, вопреки предостережениям соседей по склепу, отправился в город – на поиски крови. Весь следующий день меня рвало собственной кровью и бросало из стороны в сторону, как в каком-нибудь сраном автобусе в час пик. Леви и Левитан высмеяли меня, предсказыввая, что я вот-вот окочурусь. Наверно, так бы оно и было, если бы Фанни не притащила в склеп мальчика в похоронном костюме, отставшего от процессии.

В канун следующего шаббата я додумался выкрасть со станции переливания десять литров донорской крови. Этого было достаточно нам пятерым, чтобы пережить еще одну субботнюю ночь, не покидая кладбища. С тех пор, в склепе надо мной уже никто не смеялся.

Донорская кровь выручала каждые выходные, а еще во время поста и всех праздников. Во всех остальных случаях приходилось охотиться. Это было совсем не трудно и даже приятно, но у охоты был один существенный минус – дело это было очень чумазым и трудно было представить, чтобы кровь не оставила на одежде следов. У каждого в склепе было по два-три черных костюма. Черных потому, что на черном, как раз, не было видно крови. Один на выход, другой в круглосуточную химчистку, там у нас была скидка, как у постоянных клиентов, и никто не задавал никаких вопросов. Только Леви и Левитан довольствовались одним еще довоенным комплектом одежды. Разило от них страшно, но к этому все привыкли, потому что пахло, на самом деле, не многим хуже, чем от бомжа или пенсионера.

Умывались из кладбищенских кранов с питьевой водой, стоявших на каждом перекрестке. Дежурили понедельно. Каждый дежурный в свою очередь отвечал за стирку, уборку пыли и паутины, доставку свежих газет и донорской крови к следующему шаббату. Короче, все как у людей, равзе что без мытья посуды. А Соломон, как штатный дантист, еженедельно осматривал наши зубы и подтачивал клыки, если это было необходимо. «Вампир без клыков, что торчок без отходов» – так он говорил.

Жили мы не хуже, чем в университетской общаге. По утрам, перед сном, делились историями с охоты, играли в шахматы, слушали музыку с какого-то застрявшего во времени радиоприемника на батарейках, который крутил только мелодии прошлого века. А, когда кладбище открывалось для посетителей, мы замуровывали вход изнутри и ложились спать.

Быть дохлым – все равно, что быть престарелым. Когнитивные способности живых мертвецов быстро снижаются, так что перед сном приходилось по многу читать газеты, чтобы тренировать мозги, и не превратиться в сраного зомби. В темноте вампирам видно намного лучше, чем при солнечном свете. А в газетах главной темой всегда оставалась стая бродячих собак, орудующая по ночам. Как раз, благодаря газетным статьям, мы и вели счет нашим жертвам.

Больше всего мы скучали по своему отражению. Было как-то досадно со временем забывать, как ты выглядишь, да и надо было как-то причесываться, приводить себя в порядок и все такое прочее. С этим мы еще помогали друг другу, кто как умел. Правда с Леви и Левитаном все было так безнадежно, что ни один танатокосметолог