Проклятом вампире.

– Я сошла с ума, – пробубнила она, ощущая, как все еще подрагивает внутри от его прикосновений, как тело не может забыть короткие, едва уловимые движения его рук.

Наверно дело было в том, что она слишком рано столкнулась со смертью. С нежитью и монстрами, которых приходилось убивать ради пропитания. А затем она и вовсе устроилась патологоанатомом в морг. Смерть окружала ее повсюду, и, приходилось признать, что от такого соседства у нее вполне могла поехать крыша.

– Раз мне совершенно серьезно нравится вампир, значит, я однозначно двинулась головой, – пошевелила она губами, практически не произнося этого вслух. Просто для себя, для того чтобы появилось ощущение, будто она говорит не сама с собой, а с кем-то еще.

– Я надеюсь, ты имеешь в виду меня, моя роза из пепла… – раздался сзади негромкий, до дрожи знакомый голос. – Иначе мне придется кого-то убить, а вражда среди вампиров, знаешь ли, не слишком приветствуется…

Мелания подавилась воздухом, резко разворачиваясь и прижимаясь спиной к стене.

Напротив нее стоял Элиас. Она почти не видела его, но могла безошибочно узнать отблески на его белых как снег волосах и искры в голубых глазах, которые сверкали даже ночью.

А еще она чувствовала его тонкий запах. Снова. И означать это могло лишь одно: он стоит очень близко…

– Не молчи, Мэл, – промурлыкал он, и вместе с дрожью, прокатившейся по телу от его голоса, некромантка ощутила на щеке дуновение воздуха от произнесенных слов.

Вампир стоял не просто близко. Он был настолько рядом, что, если случайно пошевелиться, можно было губами коснуться его лица…

Мелания замерла, боясь дернуться, и скорее ощутила, чем увидела, как по обеим сторонам от ее лица опустились мужские руки.

– Так какого вампира ты имела в виду? – снова спросил он, и на этот раз его голос стал тише, проникновеннее. А еще некромантка почувствовала вместе с мягким потоком воздуха легкое прикосновение к своей щеке.

Позвоночник будто прошила маленькая жгучая молния.

В ноздри проник холодный аромат еловой коры и снега.

В голове отчаянно ярко вспыхнула острая, неправильная мысль:

«Если прямо сейчас чуть-чуть повернуть голову, можно коснуться губами его кожи. Узнать, какая она?..»

– Не ответишь? – продолжал Элиас, и теперь его голос превратился в ласкающий шепот где-то возле ее уха, не прикрытого даже волосами.

Она чувствовала себя голой перед ним. Хуже, чем полностью обнаженной, ведь прямо сейчас рот вампира был прямо возле ее ничем не защищенной шеи.

И от этого кровь в венах вдруг забурлила. Горячо и бешено, ударяя в голову, стуча в ушах страхом и каким-то странным возбуждением.

Мелания чувствовала как едва уловимо, будто случайно скользят его губы по ее коже по время разговора. Касаются и исчезают, оставляя после себя дорожку дрожи и мурашек. И требовательное тиканье, пульсацию. Словно само тело желало, чтобы он прикоснулся к ней по-настоящему.

Но это обман! Не могло это быть правдой! Чтобы она настолько сильно желала… вампира!!!

Она должна была что-то ответить ему. Прямо сейчас…

– Нет, – выдохнула девушка, закрывая глаза и окончательно лишая себя даже минимальной возможности видеть мужчину рядом.

А затем задержала дыхание.

Все, что угодно, чтобы перестать сходить с ума. Вытравить из себя его запах, перестать видеть. Может быть, даже слышать.

Но поможет ли?

Несколько секунд ничего не происходило. Только пульс стучал в ушах как ненормальный.

Мелании даже показалось, что Элиас немного отодвинулся от нее, потому что его близости возле своей шеи она больше не ощущала.

Но в тот момент, когда она уже начала чувствовать, что задыхается, даже перед мысленным взором все стало чернеть, некромантка открыла глаза и резко втянула воздух. И в следующий же миг ее рот накрыли мужские губы.

Она хотела закричать. Вскинула руки, чтобы оттолкнуть вампира, но он перехватил ее запястья, тут же сведя их над головой. А Мелания поняла, что не может больше сопротивляться.

Не хочет.

Потому что губы Элиаса оказались прохладными снаружи и горячими изнутри. Они одновременно остужали ее распаленную кожу и заставляли невольно подаваться вперед, желать продолжения.

Властным движением Элиас заставил ее распахнуть рот и проник в нее языком, словно пытаясь завладеть ею полностью. Его поцелуй оказался пряным, как джин из красного можжевельника, и сладким, как летний закат.

Мелания поняла, что теперь у нее и в самом деле кружится голова, только на этот раз вовсе не от страха. И это было удивительно, невероятно, пьяняще горячо.

Элиас обхватил ее лицо ладонями, выцеловывая, вылизывая и прикусывая ее губы со страстью, которая, как пожар, сносила голову, лишала сознания и мыслей. Заставлял подаваться ему навстречу, сдерживая хриплое дыхание, готовое перейти в стон.

Мелания давно не испытывала ничего подобного.

Никогда не испытывала…

– Тьма и Сумерки, как ты же ты пахнешь, – низким, чуть вибрирующим голосом проговорил Элиас, ненадолго отстранившись от ее губ и короткими поцелуями лаская подбородок. – Рядом с тобой я теряю разум, как будто меня только что обратили…

От этих слов по телу Мелании прошла дрожь. Сладкая и острая одновременно.

Элиас пугал ее, но и именно это и сводило ее с ума еще больше.

– Весь вечер я едва контролирую себя, Мэл… – продолжал он, уже опустившись поцелуями к ее шее.

А она позволяла ему. Слушала, закрыв глаза и запрокинув голову назад, и не могла остановить, потому что ей было мало.

Мало…

Некромантка высвободила руки, которые все еще держал Элиас, и, посылая все к драуграм, одной кистью зарылась в распущенных белых волосах, а второй схватилась за мощное плечо вампира. То ли фиксируя его тело крепко сжатыми пальцами, то ли наоборот притягивая его к себе еще ближе.

Прохладно-жгучие мягкие губы опустились в ложбинку ее ключицы, и Мелания тихо застонала, в последний момент прикусив губу. Она сжала пальцы, зарывшиеся в шелковистых как лунный свет волосах, прижимая мужчину к себе, будто заставляя вампира целовать себя дальше.

Больше.

Сильнее…

– Ты помнишь, что должна мне за спасение? – раздался тихий, хриплый до пронизывающей дрожи голос.

Горячее дыхание коснулось Мелании над самым чувствительным участком шеи, там, где прямо сейчас губы мужчины больше не целовали ее, лишь дразня щекочущими прикосновениями. Он склонился к ней, с силой вжимая ее в собственное тело, давая понять, насколько она желанна для него.

А в следующий миг вдруг легким движением подхватил ее под бедра и поднял вверх, прижимая к стене и заставляя обхватить себя ногами.