– Просто попробуй, – прошептал Элиас. – Прямо сейчас…

Некромантка закрыла глаза. Она отстраненно наблюдала, как невероятно медленно утекало время, в течение которого вампир коснулся ее шеи новым, жгучим как яд поцелуем. На коже будто остался невидимый след, который опалял ее тем сильнее, чем ярче она ощущала не скользящую ласку, а прикосновение клыков. Задумчиво, неторопливо, то ли пытаясь как можно меньше пугать ее, то ли давая последний шанс передумать, Элиас чуть шире раскрывал рот, меняя мягкость губ на остроту смертоносных игл.

А впрочем, скорее всего, шанса передумать он давать ей не собирался. Он все еще крепко прижимал ее к себе так, что не вырваться, вдавливал пальцы с длинными, чуть заострившимися ногтями в ее бедра, не отпускал, будто окутывая собой. Мелания была целиком в нем, словно в паучьих сетях, и, что самое удивительное, не хотела вырываться.

Ей было слишком хорошо.

И даже отчаянно пульсирующая в глубине сознания мысль о том, что это все – катастрофическая ошибка, уже погасла, как сметенный ураганным ветром тусклый огонек свечи.

Однако в самый последний момент, когда что-либо изменить уже было поздно, а Мелания ощутила, что острые клыки едва ощутимо царапнули кожу, раздался оглушительный хлопок.

Вслед за ним в зале поднялся шум, кто-то кричал. А потом в и подсобном помещении, где они находились, зажегся свет.

Элиас тут же отстранился от девушки, правда, так и не перестав обнимать ее. Он повернул голову к шторе, за которой творилось что-то непонятное и продолжались хлопки, только теперь некромантка отчетливо слышала завывание темной магии. Звуки, отчетливо напоминающие портальные переходы.

– Тьма и Сумерки, – прорычал Элиас. – Это охотники.

Его глаза ярко горели кровавым светом. Клыки виднелись из-под чуть вздернутой от ярости верхней губы.

Некромантку снова лезвием прошил ужас, стоило увидеть очередное напоминание того, кто именно так страстно прижимает ее к стене.

Но на этот раз она с усилием сжала кулаки, вонзив ногти в кожу, и пришла в себя.

Стоило признать, что охотники явились очень вовремя. Она чуть не совершила самую большую ошибку в своей жизни. Может быть, даже последнюю.

Девушка положила руки на грудь вампира, будто отталкивая его. Но вместо этого пальцы сами сомкнулись на вороте его рубашки, с силой сжимая ткань.

Некромантка сдвинула брови и вгляделась в рубиново-алые глаза напротив, не отпуская, но и не отталкивая вампира.

– Мне нужно идти, Мелания, – негромко проговорил Элиас, подняв руку и мягко, почти нежно дотронулся до ее щеки.

Девушка вздрогнула, но не подала виду.

– Я слышала, что вы умеете влиять на разум, – сказала она четко, не отводя взгляда, несмотря на то, что от багряного огня в этих радужках ее ощутимо потряхивало. – Ты сделал это со мной, да?

И вампир неожиданно… улыбнулся.

За его спиной начали появляться фигуры некромантов-правоохранителей в черной форме с фиолетовыми вставками. Они оглядывались по сторонам, но пока не видели их двоих. Видимо, плащ Тьмы вокруг Элиаса работал хорошо. Однако оставалось явно совсем немного времени до того момента, когда их все же обнаружат.

Мелания же продолжала крепко держать в руках рубашку вампира и смотреть ему в глаза. Так, словно от его ответа зависела чья-то жизнь.

– Ответь мне, – немного хрипло прошептала она. – Поэтому я… поэтому?..

Она хотела знать, поэтому ли она не могла оторваться от него. Позволяла ему целовать себя, ласкать и наслаждалась каждым его прикосновением.

Мелания обязана была понять, поэтому ли она чуть не позволила ему себя укусить, или же это было ее собственное желание?..

Но вампир молчал, не сводя с нее глаз, которые вдруг резко стали кристально-голубыми. Он шевельнул рукой, погладив большим пальцем щеку возле ее губ, и медленно наклонился, мягко поцеловав ее в самый уголок рта.

Под кожу Мелании вновь словно запустили стаю искрящихся снежинок.

– Будет приятно сказать тебе об этом, – проговорил он вкрадчивым бархатистым голосом, – когда мы встретимся в следующий раз.

– Эй, там, в закутке! – раздался в это время голос одного из некромантов. – Вышли на свет! Быстро!

– Мы никогда больше не встретимся, – выдохнула Мелания, не обращая на правоохранителей никакого внимания.

Элиас лишь еще шире улыбнулся и медленно отстранился. Неторопливо коснулся ее кистей, словно никуда не спешил, и некромантка сама разомкнула пальцы.

Не сводя с нее взгляда, Элиас поднял к губам ее ладони и поцеловал.

– Эй, там!!! – рявкнул другой некромант. – Ландер, вампирская сеть!

А в следующий миг в закуток, где они стояли, упало прочное полотно Тьмы, приковывающее к земле каждого, кто под нее попадался. Это заклятье было настолько прочным, что могло удержать и человека, и высшего мертвеца. Прекрасно действовало на гулей, стрыг, драугров и простых вампиров.

Но не на высших…

– Там вампир, Эрвин! – прокричал другой некромант, оказавшись вдруг в паре шагов от них.

Он стоял, широко расставив ноги в стороны, вытянув перед собой черный жезл в кожаной обмотке с набалдашником из молочно-белого камня.

Но и в этот момент Элиас даже не дернулся.

Он вяло пошевелил рукой, продолжая с улыбкой глядеть на Меланию, встряхнулся. А когда прочная сеть рассыпалась под его длинными светлыми пальцами, он просто развернулся, негромко бросив напоследок:

– Не будь так уверена, мой цветок из пепла…

И исчез, словно его и не было.

Однако того момента, когда Элиас исчез, некроманты, видимо, не заприметили. В следующую же секунду, как рассыпалась сеть Тьмы, второй правозащитник ринулся вперед и ударил Змеиным арканом.

– Стой, там женщина! – закричал второй, но было уже поздно.

Мелания успела увернуться в последний момент, защищаясь плотным коконом магии.

Колдовская плеть ударила в стену, высекая острые осколки, каменную пыль и крошку, что посыпались на голову девушки.

Некромантка вскрикнула, закрываясь руками, но все же пара кусочков стены резанули ее по коже, оставляя мелкие царапины.

– Какого дохлого упыря ты творишь, Эрвин, это человек! – тут же воскликнул еще кто-то и, кашляя от каменной пыли, Мелания разглядела приближающегося к ней мужчину.

Это был довольно высокий молодой человек, чей возраст было сложно угадать из-за легкой седины на висках. Можно было подумать, что ему не больше двадцати пяти, но острые морщины в уголках глаз и коротко стриженые, по-старчески седые волосы резко меняли облик.