— Скоро люди преодолеют страх. И тогда сражение продолжится. Ты сейчас нужен им, Ворн.

Она начертала в воздухе быстрый знак и прошептала короткое слово.

— Теперь они услышат тебя. Говори.

Вновь обретя душевные силы, принц поднялся на стену и повернулся к своим войскам.

— Солдаты Имп… — он замолчал, услышав собственный голос, звучавший громче раскатов грома.

Головы солдат повернулись в его сторону. На него начали показывать руками.

— Солдаты Империи! — снова заговорил Ворн. — Мы смело противостояли прислужникам дьявола. Теперь мы прошли через само адское пламя и остались невредимы. — Он сделал паузу. — Может ли кто-либо сомневаться, что случившееся справедливо и священно? Может ли кто-либо усомниться в нашей правоте? Взгляните на саму цитадель зла. Она возвышается перед нами во всем своем зловещем величии. Но пусть никто не страшится ее. Мы пришли победить, и мы победим, даже если все силы врага будут брошены против нас. Возвращайтесь на свои посты. Сражайтесь смело, как сражались до сих пор. С нами Богиня, на нас ее благословение, и победа будет нашей.

Он вытащил меч и поднял его высоко над головой.

— В бой, во имя Богини и Империи! В бой!

Снизу донесся могучий рев тысяч глоток. Воины отдавали честь, потом хватали оружие и бежали к осадным башням.

Ворн убрал меч в ножны и посмотрел на линию тиглей, все еще висевших в небе. Опустев, они начали медленно исчезать.

Он спрыгнул со стены. Мелидия в это время махнула рукой, отменяя усиливающее голос заклинание.

— Но почему? — в недоумении спросил он. — Почему ты ничего не сказала? Почему не предупредила, чтобы мы знали, чего ожидать?

— Потому что я сама не знала, что именно произойдет. Я наложила на каждого солдата и каждую башню общее заклинание. Это просто защита от любой формы магии, к которой мог прибегнуть Кармин. Я не могла предсказать, что это будет за магия, хотя недавно мне снился огонь. Но мне снилось и другое. Я не могу предвидеть будущее. Это не в моих силах. Нет, заклинание было общим, поэтому подействовало не сразу. Я вообще не была уверена, что оно сработает. Но, как видишь, получилось.

Ворн смотрел, как его люди снова поднимаются на осадные башни. Пламя теперь было слабее и приобрело темно-красный оттенок.

Мелидия перевела взгляд на замок.

— Он держится, — сказала она. — И еще не пустил в ход свой главный источник силы. — Голос ее становился все тише. — Возможно, он боится. Боится меня. Самого себя. Боится…

Она пошатнулась и приложила ладонь ко лбу.

— Заклинание выносливости. Оно почти иссякло… Ворн, я…

Принц подхватил ее на руки, не дав упасть. Она лежала в его объятиях, словно безвольная кукла.

Геометрический узор, приводивший в замешательство своей сложностью, постепенно таял в воздухе. Еще недавно он излучал бело-голубое сияние и испускал такой жар, что Кармин едва сумел к нему приблизиться, чтобы довершить последние линии. Теперь цвет сменился темно-красным, и интенсивность его быстро таяла. Кармин снова подступил к узору и провел поперек него Черту Отмены.

Зашипев, словно брошенный в воду раскаленный металл, узор исчез.

Без плаща, в расстегнутой на груди рубашке, обливаясь потом, Кармин подошел к ограждению.

Взглянув на происходящее, он все понял.

Внезапно осознав, что Тайрин еще ждет его распоряжений, он повернулся к капитану.

— Милорд… — начал тот.

— Замок пал, — сказал Кармин. — Еще не совсем, но продержится недолго. Ты отведешь своих людей назад в замок, вступая в сражение только в том случае, если придется защищать чью-то жизнь.

— Милорд! — потрясенно проговорил Тайрин.

— Послушай меня. Вернувшись в замок, продолжайте оказывать сопротивление, но соизмеряйте силы. Мне нужно, чтобы замок пал не раньше чем через три дня. Затем отпусти людей — пусть бегут в любой мир, на свой выбор. Раненых не оставляй. И не допускай, чтобы кто-либо попал в плен. Прикажи солдатам оставить позиции, прежде чем кого-либо возьмут в плен. Главное сейчас — не допустить новых потерь. Мы и так потеряли слишком многих.

Тайрин едва сдерживал слезы.

— Да, милорд. — Он непослушными руками надел шлем. — А как быть с Гостями?

— Я о них позабочусь.

— Слушаюсь, милорд. — Капитан шагнул вперед. — Милорд, я…

— Иди.

Тайрин вышел.

Кармин жестом приблизил изображение внешней стены, потом увеличил его еще… еще…

Там стоял Ворн. И в его объятиях была Мелидия. Принц выглядел растерянным и беспомощным. Странный вид для победителя.

Лорд махнул рукой, снова приближая картину. Лицо Мелидии, трудноразличимое на большом расстоянии, приобрело четкие очертания. Она выглядела совершенно спокойной.

— Ты не спишь, Мелидия, дорогая, — тихо проговорил он, — хотя глаза твои закрыты. Ты не отдыхаешь. И не будет тебе покоя — пока ты не уничтожишь замок… и меня.

Он несколько мгновений смотрел на нее, вспоминая.

Затем взмахнул рукой, и изображение исчезло. Остался лишь голый каменный пол.

— Да будет так, — сказал он, уходя.

— Отлично выглядишь,-заметил Джин, когда Линда вышла из кладовой.

— Спасибо. Тебе правда нравится?

— Еще бы.

Линда повернулась кругом. Вместо длинного платья и чепчика — одежды, которую носило большинство женщин в этом мире, — она выбрала костюм, более подходивший для мальчика-подростка. Он состоял из желтой рубашки с длинными рукавами, коричневой накидки с капюшоном и складчатыми рукавами до локтя, желто-коричневых чулок и сапог из мягкой кожи, доходивших до середины голени. Край накидки едва прикрывал бедра.

— Коротковата, — решила она. — Задница торчит.

— Что ж, это вовсе не так уж плохо.

Линда рассмеялась.

— Может быть. — Она дотронулась до рукояти кинжала, висевшего на широком кожаном поясе. — Эта штука совсем не для меня.

Джин наполовину вытащил из ножен свой меч (одноручный, обоюдоострый, с широким лезвием и крестовой рукояткой).

— Для меня это тоже не так уж привычно.

— В форме ты отлично смотришься.

— Спасибо.

Джин взял себе форму стражника, за исключением кольчуги, оказавшейся до невозможности тяжелой. Поверх красной рубашки он надел черную кожаную куртку, покрытую спереди серебряными заклепками. Остальная часть костюма состояла из черных коротких штанов, красных чулок и высоких черных сапог.

— По-моему, выглядит довольно нелепо. Я чувствую себя словно средневековый голубой нацист.