между бедер. Наши глаза были на одном уровне. Я затихла, ожидая ответа.

–Пока ты особенная. Но все меняется, – он нехорошо ухмыльнулся. – Все вы меняетесь, стоит отнять у вас эту особенность. Накачиваете губы, делаете сиськи и начинаете доить бабки. Из вас уходит свет, чистота… А пока в тебе это есть – ты особенная.

И он дожал разделявшие нас сантиметры, касаясь губ. Легко. Без принуждения. Практически предлагая мне самой принять решение. Но мне ли не знать, что на любое свое предложение Никита ждет только один ответ.

Угодный ему!

Поэтому я послушно раздвинула губы и впустила в рот его язык, но предательски закрыла глаза, чтобы не видеть с кем целуюсь.

Поцелуи Тобольских отличались как небо и земля.

С момента «разрешения» Никита стал настойчивым. Он брал меня своим языком, подавляя любую инициативу. Но это давление странным образом делало меня мягкой и податливой, послушной и восприимчивой. Я растекалась по его телу, обхватила шею руками и очнулась от резкого стука в дверь.

Тобольский отпрянул, пожирая меня пьяными от страсти глазами. Отступил и крикнул охрипшим голосом:

– Войдите!

Как будто в свой кабинет приглашал, честное слово.

Дверь аккуратно распахнули перед экстравагантно одетой дамой. Она вошла, а за ней вкатили вешалку с разнообразными платьями в чехлах.

– Кого одевать? Эту?

Она показала на меня кончиком прикуренной тонкой сигареты и любовно посмотрела на Никиту.

– Спасибо, Зоечка, что так оперативно откликнулась решить мою маленькую проблемку, – неожиданно мягко, с заигрывающими нотками ответил ей Тобольский.

Я с удивлением перевела на него взгляд.

Ничего себе! А ведь у них явно богатое прошлое!

– Ты знаешь, дорогой, для меня проблем не существует.

Ну, такое грех упускать.

– А вашу жену тоже Зоечка одевает? – с елейной улыбкой и медом в голосе спросила я.

– О, она у тебя еще не вышколена, с зубами? – едко отреагировала Зоя.

Никита смотрел на меня, улыбался и странно облизывал губы.

– Пока… да… Может, дольше продержится.

Что он имел в виду?

Узнать я не успела. Он вышел, а Зоя начала вертеть меня перед собой и цокать языком на испорченное платье.

– Снимай.

– Здесь? Сейчас?

– А ты привыкла раздеваться только под музыку? – не осталась она в долгу и выпустила мне в лицо сигаретный дым.

– Вы меня с кем-то путаете, – процедила я, отступая и снимая платье.

Свой пиджак Никита забрал с собой.

– Да как вас не перепутать? Вы у него меняетесь каждую неделю.

– И вы каждую одеваете? – пропыхтела я, освобождаясь из поврежденного платья.

– Тобольский щедрый, – улыбнулась она, точно вспоминая не платья и не его девочек. – Не скупится на свои удовольствия. И привык, чтобы все было высшей пробы! А вот девок выбирать не умеет… Давай посмотрим, что есть у меня для тебя.

И надо признаться, Зоя меня осматривала тщательнее, чем гинеколог в клинике.

Зато через двадцать минут я вышла из дамской комнаты полностью преображенной. Зоя снизошла и поменяла мне туфли, выдав с удобной и модной танкеткой вместо шпилек.

Амбал, приставленный к двери, проводил меня по длинному коридору, застеленному мягким красным ковром к двустворчатым позолоченным дверям, и настоящие швейцары с поклоном открыли передо мной дверь.

На секунду я замерла, когда подо мной раскинулся большой зал настоящего казино, с рулетками, со столами, обтянутыми зеленым сукном, с карточными коробочками и автоматами. С балкона, на который я вышла, спускалась широкая лестница, а у подножия стоял Тобольский с двумя незнакомыми мне мужчинами, которые лучились богатством и влиятельностью.

Так вот первым меня заметил не Никита, а стоящий рядом с ним друг. Он смерил меня взглядом и присвистнул. И только тогда Никита обернулся и замер, не сводя с меня глаз, отмеряя каждый мой шаг, пока я к нему спускалась.

А потом, не представляя меня своим друзьям, сграбастал и повел в глубину зала.

– Что-то не так? – пискнула я.

– Нахрена она тебя вырядила как нимфетку?! – зло прошипел Тобольский.

Я вырвала из его хватки руку и остановилась.

– Я нормально одета.

– Ты одета как моя племянница! А я не вожу племянниц по закрытым казино, – низко пророкотал он. – И я не трахаю племянниц!

Я поджала губы и пожала плечами. Ведь это надо спрашивать с Зоечки, для которой не существует проблем. А у Тобольского я бы спросила, не смущает ли его трахать ровесниц сына.

Глава 9. Ухажер

Это было странное место. Слишком помпезное, слишком напичканное кричаще дорогими вещами, тут стиль и безвкусица сочетались в причудливый дизайн для посвященных. И в казино, конечно, не было случайных людей.

Кроме меня.

Я и правда выглядела несколько инородной. Не только потому, что еще не была любовницей Тобольского, об этом знали я и он, а потому что одета была как дочь, а не его девушка.

Недовольство Никиты стало понятнее. Его открыто поддевали и шутили над сменой вкусов. А он злился. На шутников, на Зою и почему-то на меня.

Две игры, которые он пытался сыграть, унесли примерно полмиллиона его денег в фишках. Пока я осмысливала размер его проигрыша, он как ни в чем не бывало опрокинул в себя два бокала виски, взял меня за руку, как девчонку, и повел на выход.

– Сегодня не прет. Может, повезет в другом.

Я не успела поинтересоваться, где он собирается испытывать свое везение и на какую сумму, как оказалась с Никитой в одной машине на заднем сидении.

– Никогда впредь не смей выглядеть как девочка, которую я не могу взять с собой. Поняла?

– Но это не я…

Тобольский перебил:

– Ты. Ты отвечаешь за то, чтобы быть достойной меня. Будь.

– Поняла, – кивнула, больше не пытаясь спорить.

Интуиция подсказывала, что мне не раз и не два придется встретиться с Зоей.

И тут Никита притянул меня ближе и посадил себе на колени. Я замерла, предчувствуя и боясь продолжения.

– Сядь ко мне лицом. Раздвинь ноги, – глухо и отрывисто приказал он.

– Зач…

Мой вопрос остановил его тяжелый и недовольный взгляд. Вечер у него не удался, и сейчас дядя Никита хотел моральной компенсации. Ну а кто, если не я?

Я быстро развернулась и села лицом к лицу. Его ладони сжали мои ягодицы и прижали ближе к напряженному телу. Между ног явственно уперся твердый эрегированный член. Я вздрогнула, но отодвинуться возможности не было.

Его руки продолжали удерживать в провокационной близости, а свои я положила ему на плечи.

– Поцелуй меня, – прозвучал следующий приказ.

Я послушно наклонилась, практически легла на Никиту сверху и дотронулась до губ. Твердых, сжатых, не