Подруга вздрогнула, потом настороженно прищурилась, стрельнула глазами в преподавателя и ответила утвердительно. Ну еще бы! Гелька вообще в части секса продвинутая, не то что я.

– До секса или после? – уточнила я.

Мне почему-то казалось, что сам секс и все интимности после него уже не воспринимаются так резко.

– И до и после… А чего тебя конкретно интересует? – прошептала Гелька. – Ты спроси, я тебе отвечу.

Признаваться, что я в шоке от знакомства с членом, не хотелось. А у меня так вообще двойной шок случился за утро. Сначала оргазм, который сильно отличался от тех, что я уже у себя вызывала. Потом вот стимулирование члена рукой.

– Тебе не было противно?

Подруга как-то неуверенно пожала плечами.

– Слушай, давай после пар поговорим. А то уже вокруг прислушиваться начинают.

Я дико покраснела, только теперь замечая удивленные и любопытные взгляды соседок. Черт, свою личную жизнь совсем не хотелось выставлять напоказ.

– Стас больше не пристает? – спросила я Гельку в перерыве между парами.

Она опять как-то странно дернула плечом, но потом заверила, что не пристает. На этом я успокоилась. Хотя бы от подруги отвела беду. И со своей как-нибудь справлюсь.

После обеда на скорую руку, да-да, вермишель и отваренные сосиски, мы сели напротив друг друга с банками пива. Я еще подумала про квартиру и прилагаемый к ней сервис. Вот там бы мы по-царски поели и выпили.

Хотя… а почему, собственно, нельзя?

– Что ты хотела узнать про минет? – вырвала меня из мыслей подруга.

– Это же противно, – против воли скривилась я, только представив, что мне придется взять в рот то, что скользило утром в руке.

Гелька хохотнула:

– В сексе нет ничего противного. Поверь. И минет – не обязательная прелюдия, уж поверь. Хотя это не твой случай.

– Да, мне, скорее всего, придется делать минет. Меня заставят. Но объясни, что заставляет тебя это делать добровольно?!

В жизни не поверю, что можно брать член в рот из любви к искусству! За деньги берут. Принуждают. Но я точно знала, что Геля делала минет не за деньги и не по принуждению. Но как?!

Подруга отхлебнула пива из банки, уставилась на точку в стене выше моей макушки и проговорила:

– Хм… Это просто так не объяснишь. Понятно, что любому это делать не будешь. А вот когда между вами уже есть связь…

– Какая?

– Например, он сделал тебе сногсшибательное куни! И тогда хочется в ответ сделать ему приятное.

Я скривилась. Пусть Никита и сделал мне куни, но я не загорелась в тот же момент ответить ему тем же. Значит, это не мой вариант.

– И все? – расстроенно спросила я.

– Нет конечно! Иногда просто хочется поласкать его там.

– Как? Почему?

– Знаешь… Это не описать. Тут все… Момент, настроение, особый запах, особая власть над ним.

– Запах? – скривилась я.

– Да, запах. От него кружится голова и внутри все завязывается в тугой узел. Только от запаха.

– А какая может быть власть, когда ты берешь в рот член?

– О-о-о! – Гелька загадочно улыбнулась. – Ты не представляешь, что ты держишь во рту в опасной близости от зубов.

Тут она захохотала, и особая доверительная атмосфера рассыпалась. Я захохотала следом, а потом мы просто сели переписывать конспекты и зубрить материал.

– Эх… пожрать бы, – часа через три вздохнула подруга, – а идти за сосисками в магазин лень.

Я отвлеклась от формул и посмотрела на Гельку.

– Слушай, а почему мы не учим лекции у меня? По крайней мере, там готовить не надо. Заказываешь в ресторане что хочешь и когда хочешь, и не отвлекаешься. Просто домой не я буду тащиться, а ты. Как тебе такой вариант?

Я по выражению ее лица поняла, что вариант ей нравится.

– Я вообще могу у тебя оставаться, – воодушевилась она, но я покачала головой.

– Не можешь. Тобольский любит появляться либо поздно вечером, либо под утро. А у меня табу на гостей. Зато вечерами мы могли бы с большей пользой проводить время. Ну как?

В согласии подруги я не сомневалась. И в этот вечер собрала в сумки побольше шмоток, явно уже привыкая к своему новому положению.

По дороге в башню предупредила Костю об изменениях.

– Ну тогда я и обратно ее забирать могу. Я как раз с работы еду и твою подружайку прихвачу.

– Правда?

Мне нравилось, как все идеально складывалось, как красную ковровую дорожку расстилали. Вот только куда?

Никита снова пропал. Я не беспокоилась. Мне было ровно хорошо без него, чем с ним. Костя привозил нас с Гелькой из универа и пропадал до вечера. Мы усиленно грызли с ней гранит науки и все блюда из ресторана по перечню меню. А вечером Геля собирала учебники и уезжала в общагу. Меня хватало только на душ и нырнуть в объятия постели до следующего утра.

Тобольский появился неожиданно и не вовремя.

Мы как раз с Гелькой наматывали на вилки спагетти и втягивали их в рот, когда дверь бесшумно открылась и на нас воззрился Никита Сергеевич.

– Здрасьте, – прошмякала подруга, неуклюже запихивая вермишель в рот, размазывая соус по лицу.

– Что это? – не обращая на нее внимания, обратился ко мне Тобольский.

Я лихо втянула в рот свою порцию и причмокнула.

– Не что, а кто! Познакомьтесь, моя подруга Геля. Гель, это мой… это Никита Сергеевич Тобольский. Папа Стаса.

– Брысь отсюда, – тихо бросил он в ответ, и Гелька тут же сорвалась с места, забыв про учебники, и выбежала за дверь, громко захлопнув ее за собой.

– Мы вообще-то учились, – проворчала я обиженно.

– Эта квартира для тебя и для меня.

– Хорошо, тогда я допоздна буду засиживаться в общаге, голодать и страдать. А к ночи возвращаться в квартиру для тебя.

Реакцию Тобольского никогда не возможно просчитать. Вот и сейчас он усмехнулся и отмахнулся.

– Ладно. Сегодня я действительно выбился из графика. Привози эту девчонку. Но чтобы к ночи ее здесь не было.

– Обещаю!

– А теперь закажи мне такие же макароны. Проголодался как черт.

Никита скинул пиджак и сбросил галстук. Более бережно убрал запонки и закатал рукава рубашки. Пока ужинал расспросил меня про учебу, сессию и оценки. Покивал. Поинтересовался, нравится ли мне выбранная профессия.

В общем, мы так мило побеседовали, что момент, когда Тобольский доел, резко отодвинул от себя тарелку и пальцем поманил меня, стал неожиданным.

– Зачем? – вскинулась я и внутренне подобралась.

Нет, я никогда не привыкну к его близости и резким изменениям в настроении.

Никита похлопал ладонью на стол перед собой и пояснил:

– Хочу десерт.