– Вот ты где, барашек! – радостно проурчал он.

Так, наверное, урчит тигр, увидев перед собой беспомощноготеленка.

Видимо, это урчание придало мне новых сил, во всяком случае,взяв изо рта второй гвоздик и вставив его в замок наручников, я сразу нащупалнужную точку. Замок щелкнул, и наручники разомкнулись. Я тут же приступил ковторой части своего плана: обернув руку куском рубашки, стал раз за разомперегибать кабель, протянутый вдоль стены, в надежде переломить его. Ахмет тем временем,оглядев помещение, нашел подходящую веревку, привязал к ней грузик и закинулверевку на горизонтальную трубу. Поплевав на руки, он ухватился за эту веревкуи полез по ней наверх с ловкостью обезьяны.

Такой вариант меня не устраивал, не вписывался в мой план. Явзял наручники, подобрался по трубе к тому месту, где была перекинута веревка,и острым краем наручников начал ее перепиливать. Снизу, пыхтя, поднималсяАхмет. Веревка рвалась прядь за прядью. Когда Ахмет был совсем близко,оставшиеся волокна лопнули, не выдержав его веса, и он рухнул вниз, с грохотоми матюгами приземлившись на бетонный пол.

– Ах ты, сучонок! – прокричал он, поднявшись на ноги, идобавил длинную фразу на незнакомом мне языке, такую угрожающую, что мнесовершенно не захотелось узнать ее перевод.

Потирая ушибленные части тела и смачно матерясь, Ахметподошел к трубе, схватился за нее своими мощными волосатыми руками и, подняв комне рожу, произнес:

– Ну, сучий потрох, я тебя твоими же кишками накормлю! Помаленькому кусочку отрезать буду и шашлык делать!

Честно говоря, глядя на него, очень легко было поверить, чтоон на такое способен. В это время моя работа увенчалась успехом – кабельпереломился. В месте обрыва посыпались искры, но свет в подвале не погас –должно быть, этот провод шел в другие комнаты.

Я зацепил наручники за торчавший из потолка крюк, которыйприсмотрел заранее, обдумывая свой план, левой рукой ухватился за наручники иповис в воздухе, придав своему телу равновесие и не прикасаясь к трубам. Надосказать, упражнение не из простых, мне понадобилось собрать все свои силы. Висяна одной левой руке, правой, обмотанной куском рубашки, я взялся за кабель изамкнул его на водопроводную трубу. Шарахнула вспышка, что твоя молния, снизураздался дикий рев раненого животного, свет в подвале погас, и наступила полнаятишина.

Я осторожно пошевелил кабель. Он больше не искрил –вероятно, короткое замыкание выбило предохранители во всем доме и кабель большене был под напряжением. Темно было, как у негра сами знаете где, и это сейчасбольше всего осложняло мое положение.

Стараясь не сорваться, я медленно опустился нагоризонтальную трубу. Здесь я был как дома, столько на ней провел времени, чтоуже с этой трубой как-то сроднился. Наручники снял с крюка и спрятал в карман –еще пригодятся. Осторожно ощупывая каждый сантиметр трубы, подполз кводопроводному стояку, обхватил его руками и ногами и медленно съехал вниз.Ноги наступили на что-то тошнотворно-мягкое, не подающее признаков жизни –Ахмет был то ли мертв, то ли без сознания. Точно я этого не знал и, чтобы нерисковать, нашел в темноте его руки и надел на них наручники. Ужасно противнобыло ворочать в темноте его большое безжизненное тело. Потом, ощупывая передсобой дорогу, я начал пробираться к двери. По дороге я несколько раз натыкалсяна какие-то столы и другие жесткие предметы, которые в темноте не смогопознать. Просто удивительно, как в темной комнате становится много мебели! Присвете она вся куда-то девается, а в темноте попадается на каждом шагу и углов унее прорва.

Набив массу синяков, я наконец добрался до двери и наудивление быстро ее открыл. В коридоре было не так темно: в дальнем его концегорела тусклая лампочка аварийного освещения.

И в этом слабом свете я увидел здоровенную фигуру, в которойтрудно было не узнать Севу-Жеребца. Сева вразвалочку шел мне навстречу, ирасстояние между нами было уже таким небольшим, что удирать поздно. Сева, надоотдать ему должное, с ходу сориентировался в ситуации, не стал удивляться,задавать мне идиотские вопросы или угрожать. Он мгновенно бросился мненавстречу и взял в обыкновенный классический захват. Оно и понятно и совершенноправильно: он большой, здоровый, руки длинные, из хорошего захвата фигвырвешься… Но я успел высвободить руки и большими пальцами надавил ему на болевыеточки за ушами. Прием простенький, не очень опасный, но боль вызывает жуткую.

Сева выругался и расцепил захват. Что и требовалось.

Я рванулся назад, но Жеребец, сволочь, моментально очухался,шагнул за мной, снова схватил в охапку, но теперь уже сзади, и захватил локтеммое горло. Все понятно: парень занимался дзюдо, хочет провести старый как мир инадежный как грабли удушающий прием. Только я-то с таким подходом сталкивалсянеоднократно и проделал убийственный тройной удар: локтем правой руки в живот, продолжаядвижение той же рукой – кулаком в пах и напоследок – головой в подбородок. Притаком ударе у малорослого бойца вроде меня преимущество, потому что моя головакак раз оказалась на уровне его подбородка.

Удар действительно зверский. Сева отлетел назад, выпустилменя из рук и хрипло дышал, выпучив глаза. Надо было развивать успех. Ямгновенно развернулся и с ходу ударил его ногой в колено. Сева все-таки пареньтренированный и, даже получив мой тройной удар, стоял в нормальной боевойстойке, полусогнув ноги и выставив левую чуть вперед. Ну, я и ударил его вколено опорной правой ноги – ее не уберешь, на ней весь вес. Такой удар вколено окончательно лишил его преимуществ роста, да и вообще после такогобыстро не соберешься. А я, не останавливаясь на достигнутом, снова пошел ватаку и, воспользовавшись тем, что он раскрылся, нанес ему хороший удар прямойладонью в кадык.

При ударе важна не сила, а резкость – все равно мне с моимпетушиным весом мощного удара не нанести, а вот резкий – это запросто. А чтобыудар был резким, нужно бить расслабленной мягкой рукой на выдохе и только всамый последний момент, когда рука соприкасается с телом противника, надо еенапрячь. Тогда удар получается страшным.

Вот именно такой у меня и получился: выбросил вперед нарезком выдохе расслабленную руку, напряг ее в последний момент, чтобы стала какжелезная, и воткнул Жеребцу в кадык.

Сева отлетел к стене, сполз по ней на пол и затих, неподавая признаков жизни. Честно говоря, мне его даже стало жалко. Он же простовыполнял свои служебные обязанности. Работа у него такая.

Однако размышлять на все эти темы мне было некогда, надобыло срочно смываться. Я бросился прочь по коридору, пока на помощь Севе неподоспели его коллеги-братки. Лифтом пользоваться не хотел по причинам, которыеуже перечислял, и добежал до лестницы. По этой лестнице кто-то уже с грохотоммчался мне навстречу. Дело шло на секунды.

В любом единоборстве – хоть восточном, хоть западном –главный принцип – это использовать движение противника: если он бежит вниз –надо ему помочь. И еще один принцип – превращать достоинства противника внедостатки, а свои недостатки – в достоинства. Я снова воспользовался своиммалым ростом, присел, сгруппировался и, как мячик, подкатился противнику подноги. Он не успел затормозить, перелетел через меня и загремел вниз полестнице, пересчитывая головой все ступеньки. Для усиления эффекта я впоследний момент разогнулся и подтолкнул его в спину.