— Что нового? — устало спросил генерал, когда Алексеевуселся напротив него. — По делу Лякутиса никаких изменений?

— Нет, — честно ответил Алексеев, — милиция проделалаогромную работу, опрошены сотни свидетелей. По их мнению, банковскую версиюубийства можно отбросить.

— Как мы и предполагали, — кивнул генерал, — а что у нас?

— Еще хуже. Такое ощущение, что все члены группырастворились.

— Это лирика, — отмахнулся генерал, — давай конкретныефакты.

— Во-первых, группа была сформирована по личному Указаниюбывшего председателя КГБ генерала Крючкова сразу после литовских событий вянваре девяносто первого года. Тогда отправили на пенсию Бобкова. По личномунастоянию Михаила Горбачева, считавшего его виноватом в подобном противостоянии.Я думаю, руководство КГБ не очень охотно пошло на этот шаг. Бобков считалсяодним из самых опытных, если не самым опытным сотрудником КГБ при Крючкове. Ивот блестящего профессионала увольняют, провожают на пенсию…

— Зачем ты мне это рассказываешь? — спросил Локтионов. — Я ибез тебя все хорошо помню.

— Очевидно, в ответ тогдашнее руководство КГБ принимается заразработку сверхсекретной операции с посылкой группы Савельева, — продолжалАлексеев, словно не обратив внимания на реплику генерала. — Поэтому в группуСавельева отбирают двух «ликвидаторов» и двух аналитиков. Очевидно, уже тогдапросчитывались варианты возможного отделения Литвы и заранее готовилисьматериалы по «агентуре центрального подчинения», с тем чтобы замкнуть наиболееценных агентов непосредственно на Москву.

— Можно подумать, что ты не работал в КГБ и не знаешь, какэто обычно делается, — покачал головой Локтионов. — Не нужно рассказывать мнепрописные истины. Переходи сразу к делу.

— Группа выходила непосредственно на председателя КГБКрючкова и одного из офицеров. Его фамилия нигде не обозначена. Но ондокладывал результаты работы группы Савельева непосредственно председателю КГБ.Очевидно, «ликвидаторы» были посланы для того, чтобы «подчистить» возможныепромахи аналитиков и убрать неугодных лиц, отказывающихся от сотрудничества с Москвой.Однако в материалах дела нет никаких данных о том, удалось группе или неудалось выполнить поставленную задачу. Ни один из офицеров, сотрудников группыСавельева, не работает больше в органах контрразведки. Все четверо уволеныосенью девяносто первого. Вернее, двое уволены, а двоих списали как убитых.

— Зачем ты повторяешь мне то, что я сам тебе сказал? —покачал головой Локтионов. — Ты три месяца работал, чтобы установить известное?И это все, что ты узнал?

— Нет, не все, — возразил Алексеев. — Во-первых, мне удалосьвыяснить, кто именно докладывал в те августовские дни непосредственно Крючковуо событиях в Литве. Вот список офицеров. Три человека. Крючков принимал ихпрактически каждый день. Можно вычислить, кто именно из них был связан с группойСавельева.

— Откуда получил? — протянул руку к спискузаинтересовавшийся Локтионов.

— Крючкова арестовали сразу после провала ГКЧП, — пояснилАлексеев, — тогда к нему приехали сотрудники прокуратуры, которые изъялидокументы из его личного сейфа. Пока шло следствие по делу ГКЧП, они находилисьв прокуратуре.

Но затем, после амнистии, их вернули в ФСБ. Я попросилразрешения с ними ознакомиться.

— Очень толково, — кивнул генерал, заглядывая в список.Прочел и нахмурился. — Ты с ума сошел?

— Это фамилии из записной книжки Крючкова, — упрямо кивнулАлексеев, — именно этих людей он принимал в последний месяц почти каждый день.

На листке были записаны три фамилии — полковник Мушкарев,подполковник Локтионов, подполковник Сарычев. Вторым из указанных офицеровчислился сам Локтионов, успевший за эти шесть лет, отделявших его от августадевяносто первого, дослужиться до генерал-майора. Он растерянно заглянул ещераз в список и поднял глаза на Алексеева.

— И это все, что нашли? Негусто. Я бы мог сам сказать, какиевопросы у него обсуждались. Его интересовали события в Восточной Европе,особенно в Болгарии и Румынии. Я тогда курировал эти направления и докладывалдействительно почти ежедневно. Тебя удовлетворяет ответ или ты собираешься менядопрашивать?

— Просто я считаю, что нужна ваша санкция на допрос Крючковаи остальных двух офицеров, которые уже не работают в нашем ведомстве.

— У нас много кто не работает. Это не значит, что всех нужноподозревать.

Что еще обнаружили?

— Судя по оставшимся у нас документам, полковник Лякутис неимел к работе группы Савельева никакого отношения. Просто он помогал им,выступая в роли координатора. Поэтому убить его именно за это они не могли.

— Тогда кто его убил и зачем?

— Этого мы пока не знаем.

— Зато я знаю, — строго подвел итог генерал. — Тебе доверилиразработку важного дела, а ты в кошки-мышки играешь. Пришел бы сразу ко мне сэтой бумажкой, я бы тебе все объяснил. И никакого Крючкова никто тебедопрашивать не разрешит. Не те сейчас времена, чтобы старика беспокоить.

— Он может помочь расследованию, — упрямо сказал Алексеев.

— Как же. Он тебе поможет, — издевательским тоном заметилгенерал, — плохо ты его знаешь. Это же человек-кремень. Из него лишнего словане вытянешь. Когда его посадили в тюрьму, сколько газет и журналов над нимиздевалось. Писали, что он придумывал разные заговоры, необоснованно пугалдепутатов Верховного Совета, давал неверную информацию Горбачеву — в общем,выставили полным профаном и кретином. А он сидел в тюрьме и, стиснув зубы,молчал. У него ведь имелась абсолютно точная информация, что, где и когда будетпроисходить.

Сейчас уже известно, что у нас в ЦРУ и ФБР действовали своиагенты, один из них Олдридж Эймс, руководитель специальной группы ЦРУ именно поСоветскому Союзу. Достаточно было Крючкову только намекнуть на источник своейинформации, как ценного агента сразу разоблачили бы. Поэтому Крючков сидел втюрьме и молчал. Ему в лицо плевали, он молчал. Над ним издевались, он опятьмолчал.

Может, это и есть высшее служение своему отечеству, когдатебе плюют в лицо, а ты все терпеливо сносишь. И даже когда Эймса арестовали иприговорили к пожизненному заключению, он все равно молчит. Кремень-человек, онникаких комментариев не дает, ибо знает, что может повредить другим людям. —Генерал перевел дыхание, потом продолжал:

— И ведь ни одна газета до сих пор не извинилась передКрючковым, даже после того, как выяснилось, что Эймс работал на КГБ и,следовательно, все сообщения Крючкова были правдой. Я после ареста Эймса поехалк генералу, спросил, почему он молчит. Знаешь, что он мне рассказал?

Алексеев покачал головой.