— Знаешь, тогда, когда вы с Юлькой расстались, — наконец сказала она. — Ты пришёл ко мне пьяный. Морально уничтоженный. Я видела, что тебе плохо, очень плохо. Я сочувствовала тебе, на словах… а где-то внутри себя я радовалась и стыдилась этой радости. Твоя Юля меня пугает, всегда пугала. Она улыбается и молчит. И сам дьявол не разберёт её мыслей. Я хотела, чтобы ты от неё вылечился. Ты бы помучился, а потом все прошло — время все лечит. А ты… снова в неё вляпался. Это жестоко, Юр. Я, как мать вам говорю. Дай бог мне не испытать того, через что Влада прошла, а вы ещё… Я пойду пожалуй. Мне врач нервничать запретил.

— Я зайду, Наташ, — крикнул я вслед.

В дверях она остановилась, повернулась ко мне, в этой позе — боком, ее живот казался особенно громадным.

— Я хотела бы, чтобы у тебя был ребёнок. Но переть напролом, ставить это целью всей жизни, отказываясь видеть остальное… Я не понимаю.

И ушла. И да, я принимал каждое слово, которое она сказала. Понимал. Но я чувствовал себя так, словно сижу в автомобиле, который несётся вниз с горы на полной скорости, и я ничего не могу сделать — машина не поддаётся управлению. Я могу просто наблюдать за тем, как лечу в пропасть. Ни шагу влево, ни шагу вправо. Оставалось только надеяться, что марафон закончится рождением ребёнка, и все станет так, как было до той беременности, до всего, что произошло. И я снова буду считать себя счастливым, и видеть счастье в глазах своей женщины.

Только вот Владка в это всеобщее счастье не вписывалась. Понимание страшной ошибки накрывало с головой, я снова начал задыхаться в своём комфортабельном кабинете. Распахнул окно — не помогает.

— Кать, — попросил я секретаршу выходя из кабинета. — Отмени там все, что отменяется… Или перекинь назавтра. Я ухожу.

Катя открыла было рот, чтобы возразить, да я и сам знал, что дел навалом. Но… не стала. Кивнула. Умница же моя. Иногда мне казалось, что я никогда не стал бы так успешен, если бы лет десять назад на моем пути не встретилась Катька, самая идеальная секретарша в мире. Я перегнулся через стол и чмокнул её в щеку. Она, счастливая жена, мать двоих детей смущённо зарделась. Что же, хоть кого-то от моих поцелуев в румянец бросает, подумал я, вспомнив свой последний секс с женой.

— Я тебя обожаю, — честно сказал я. — И премию выпишу. А ещё — чиркни мне в смс, пожалуйста, что девочки любят в полтора года. Только что-то посерьёзнее, я очень виноват….

В большом сетевом супермаркете купил все, что счёл нужным, то есть кучу всякой ерунды. Купил черешни, мне показалось, что она любить должна черешню. То, что Юлька снимала для Владки отдельное жилье на первые дни я узнал уже позже. Поехал в её маленькую квартирку, и не ошибся, Влада была там.

— Заходи, — открыла она. — Я стараюсь не ходить лишний раз, у твоей жены на этом бзик. Человечество бы вымерло уже, если бы после зачатия бабе приходилось неделю ногами кверху лежать.

— Наверное, — растерялся я. — Я тут купил… чего-то.

— О, — обрадовалась Влада. — Черешня! Представляешь, мне как раз её хотелось… Ты просто экстрасенс.

На правах мужчины и добытчика усадил возможно беременную женщину и отправился мыть ягоды.



Раковина на кухне заставлена посудой, это неожиданно умилило даже — в моей квартире это невозможно, нереально. Пришлось идти в ванную. Там — женское царство. Бутылочки, тюбики. Пахнет чем-то едва уловимо сладким. На змеевике в рядочек невесомые кружевные трусики. Только вот Владу представлять в них не нужно — совсем лишнее. Однако я зачем-то подцепил пальцем чёрные, подкинул на ладони. Тонкое прозрачное кружево, наверняка, дорогие. Уж что я умел, так это различать дешёвые и дорогие вещи. Даже неожиданно, что у Влады такое белье. Наверное, это у них тоже семейное, как и любовь к хорошему кофе…

— У тебя все хорошо? — раздался из комнаты Владкин голос.

Эм… хорошо. Хорошо, что сестра жены не застала меня с её трусами в руках. Я торопливо пристроил их на место — между розовыми и белыми, и занялся тем, ради чего пришёл. Помыл ягоду.

— Вкусно.

Она и правда ела с удовольствием, даже мне захотелось, несколько крупных сочных ягод я взял, они оставили темно красные кляксы на ладонях. Покрасили губы Владки, теперь они ещё более насыщенного цвета. Наверняка, такие же сладкие. Ход моих мыслей мне не нравится, он греховен, мне самому отвратительно. Нет, я не безгрешен. В тот период, когда мы с Юлькой разбегались, я окунался в чужих женщин с упоением, которого сам не мог понять. Успокоения эти связи не приносили, но и отказаться я от них не мог. Словно старался казаться себе грязнее, чем я есть. Но сейчас… Сейчас у меня есть Юля. А Владка её младшая сестра. А я люблю свою жену, всегда любил, с того первого дня, как увидел. Всё остальное — от лукавого.

— Ты хороший человек, — вдруг сказала Владка.

— Ты меня просто не знаешь, — мягко улыбнулся я. — Не знаешь… моих мыслей. Я хотел бы быть хорошим, это правильно… но сложно.

И уж точно хорошие люди не мечтают о младшей сестрёнке жены. Не смотрят на её губы. Не позволяют ей ломать свою жизнь в угоду нашей. Совесть даёт о себе знать, меня буквально скручивает в бараний рог от осознания того, что мы творим.

— Я знаю тебя, — прошептала она. — Того, что я знаю, мне достаточно. Ты верный. Ты умеешь любить. Ты добрый. А ещё клево танцуешь.

Я улыбнулся. Такая она все же наивная. А потом неожиданно для себя понял.

— Я хочу, чтобы ничего не получилось, — сказал я. — Чтобы ты не родила этого ребёнка.

Владка отвернулась. Плачет? Вечно я не умел с женщинами… Может поэтому Юлька и привлекла моё внимание, плакать она предпочитает в одиночестве, и вообще все так просто, с Юлькой. Было…

— Уже неважно, — ответила Владка. — Хватит рвать меня на части вашими противоречивыми желаниями. Пойми уже, ничего от вас не зависит. Буду я сейчас танцевать или лежать солдатиком, хотите вы этого или нет… не зависит. Ребёнок, ну, или дети… Они либо будут, либо нет. Все.

— Ты на редкость мудра, для своих лет, — хмыкнул я. — Может, тебе ещё что-то нужно? Могу посуду, например, помыть. Я правда и не помню, когда я последний раз её мыл, но наверняка, справлюсь.

— Может, станцуешь?

— Ну, нет, не уговаривай.

— Страшно только первый раз. А один раз ты уже передо мной опозорился. А прихоти возможно беременной женщины нужно выполнять… С черешней ты угадал. Теперь я хочу танцев! Самой нельзя, так хоть полюбуюсь.

На тумбе рядом с ней стоял музыкальный центр, допотопный, динозавр просто — у меня такой в универе был. Владка легко перегнулась через подлокотник кресла, щёлкнула кнопками и маленькую квартиру, наверное, и все соседние, судя по мощности звука, заполнила музыка. Мелодия пойманная на первой же радио волне порядком намозолила уши всей стране, даже мне, хотя я в принципе к музыке равнодушен и её не слушаю. Примитивная, ужасно приставучая песенка, раз я поймал себя на том, что напеваю её в душе. Танцевать под это? Ну нет, увольте.