litbaza книги онлайнУжасы и мистикаАгни Парфене - Светлана Полякова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 61
Перейти на страницу:

Она молчала. Она не знала, что ему ответить. По сути он был прав. Лика и сама часто думала, что в том, что икона находится в музее, есть что-то неправильное, нечестное, но разве там, у антиквара, который превращает это в бизнес, — не хуже?

— Дорогая моя Лика, я тебе сейчас процитирую совсем не собственную мысль, а ты подумай над этими словами, ладно?

Он наклонился к ней совсем близко и, глядя в глаза, сказал, четко проговаривая каждое слово:

— «Помещение и удержание иконы в музее — это кощунственное деяние, когда у священного отнимается его сакральный статус. И более того — здесь священное уничтожается и унижается под предлогом того, что в музее ему будет лучше — уютнее и теплее». Это не мои слова, Лика. Поверь мне, нет особенной разницы между тем же музеем и коллекцией антиквара. Впрочем, я бы сказал, есть. У антиквара условия содержания икон лучше, чем в нашем хранилище. Так что — думай, Лика. Пока время есть…

— Сколько? — спросила Лика.

— Неделю, — развел он руками. — Он собирается сделать свой музей. Так что — не такой он плохой, как видишь. Не лишен благородства.

«Если б был не лишен, отдал бы в храмы эти иконы», — усмехнулась она про себя.

— Хорошо, я подумаю, — кивнула тихо.

«Может быть, Дима действительно — прав. „Священное уничтожается и унижается“. Я ведь и сама это чувствую. Так — в самом деле, какая разница, где это происходит?»

Краски вечера потускнели. Словно кто-то их смазал. Осталась только горечь — странная такая, как будто тебя обманули. А еще она первый раз посмотрела на Диму без симпатии. Как-то он сейчас стал ей неприятен. Она даже заметила, что, когда он улыбается, у него один уголок губ поднимается вверх, а второй опускается вниз и улыбка получается пренебрежительная. «Странное место, тут все кажется хуже, как будто невидимый художник наносит нарочно мазки, придающие нормальным человеческим лицам уродливые черты. Призванный разрушить красоту… Где я слышала эти слова? Откуда они? Призванный. Откуда? Из ада. Все просто. И Дима виноват лишь в том, что привел меня сюда. А у меня сейчас — какое лицо? Да в принципе — не в нем дело. Как бы до души этот мазила не дотронулся своей бездарной кистью…»

Но если в голову пришли такие мысли, значит, дотронулся.

Нет, она это опять придумывает. Она подняла глаза — Дима смотрел на нее, слегка улыбаясь. «Точно мысли мои подслушал», — пришло ей в голову. И повторила:

— За неделю я что-нибудь решу.

Он кивнул:

— Подумай… И… Знаешь, я так думаю, что о моем предложении лучше пока ни с кем не говорить. То есть — не обсуждать это, понимаешь?

— Вообще-то я и не собиралась, — сказала Лика и почувствовала себя совсем плохо. Еще и обидел ее непонятно за что… Что за тайны мадридского двора?

Дима понял, что она обижена, и постарался исправить положение:

— Лик, просто этот проект в стадии разработки, и пока еще…

— Дима, — холодно прервала она его. — Я все поняла. Поверь мне, я никому не скажу об этом… таинственном проекте. И давай больше не будем. Я обещаю, я подумаю. И… мне уже пора. Знаешь, время позднее, мама будет волноваться, так что — пока!

Она поднялась.

— Подожди, я провожу тебя…

— Не надо.

— Нет, я обещал.

«Да не надо мне исполнения обещаний!» — хотелось крикнуть ей. Но она посмотрела на него и развела руками — что с ним поделаешь, ему очень важно это обещание выполнить.

Лицо у Димы было несчастным, растерянным, обиженным. Лика ощутила вину — ну зачем она так, в самом деле? Он ведь прав, так и есть все. В конце концов — какая разница, где работать? Здесь, в музее — а откуда в музее иконы? И — ладно иконы, но ковчежцы-мощевики? Они — откуда? Хотя она почему-то все равно не могла сейчас представить себе, как это она, Лика, вдруг пойдет работать на крутолобого новорусского успешного антиквара — фу, нет, она даже вздрагивает, морщится от отвращения… При одной лишь мысли. Сколько бы он ей ни заплатил.

Но Димка тут точно ни при чем — он же хотел ей, Лике, помочь. Так что — зря она на него обиделась. Откуда ему было знать, что Лика так к этому предложению отнесется?

Они вышли на улицу — уже потемневшую, насупившуюся, как казалось Лике, переносившей по своей привычке собственные переживания на окружающее пространство, остановились у входа — Димка пытался отыскать перчатки, потом хлопнул по карманам — забыл…

— Подождешь меня? Я, кажется, их там оставил…

Он снова исчез в кафе — Лике ничего не оставалось, как остаться у входа, наблюдая за ним через стеклянную витрину-окно.

А раньше тут было маленькое, уютное кафе рядом с булочной, в которую ездили со всего города, потому что тут был самый свежий и вкусный хлеб, вспомнила она. И — еще тут продавали необыкновенной красоты торты… Один раз она видела огромный торт, украшенный бледно-желтыми розами, а посередине была маленькая фигурка балерины. Лика долго-долго стояла, затаив дыхание, потому что ей казалось — еще мгновение, и эта сказочная воздушная фигурка оживет. Ах, какое это было чудесное время — Лика даже помнила чудесный сдобный запах из своего детства — каждый раз, когда они с мамой ездили в детский театр или в цирк, она обязательно тащила маму сюда, чтобы — пройти мимо, втянуть в себя запах праздника, и — оставить в себе на подольше…

Булочная эта была старинная, принадлежала до революции какому-то купцу. Потом ее конфисковали, и вот теперь — булочную снова забрал какой-то частник, только вот сделал из нее бестолковую кофейню с аляповатым интерьером, теперь тут больше не пахнет Ликиным детством, и Лика сама выросла настолько, что вернуться в детство никогда не сможет. Да и города, в котором Лика росла, тоже вообще-то больше не было. И мира. И это грустно, конечно, но, как говорила мама: «Если ты ничего не можешь исправить, Лика, самое правильное будет — с этим смириться и принять как неизбежность. Даже если ты не хочешь, чтобы это происходило. Просто — так будет легче тебе самой».

И то, что сейчас ты стоишь тут, рядом с этой глупой витриной, смотришь туда — девочка со спичками, — а Димы все нет, а тебе хочется сейчас оказаться дома и не торчать тут, на темной улице, тоже — своего рода неизбежность. Глупо как… Она начала разглядывать людей там, за стеклом, люди были похожи на аквариумных рыбок, такие же беззвучные, попыталась увидеть аквариумную рыбку-Диму, пропавшего в поисках утраченных перчаток, и ей показалось, что она его видит — там, в самой глубине кафе, только никакие перчатки он не искал, а стоял и разговаривал с кем-то, забыв, что тут, на улице, его ждет Лика.

Она попыталась рассмотреть, с кем он разговаривает.

И почти разглядела серый костюм, красный шарф, но остальное размывалось, рассыпалось, не желало принимать формы — один абрис, ничего больше, тень…

Самым странным было то, что рядом с ними сидела женщина, и Лика отчетливо видела ее — даже ровный ряд искусственных зубов, когда женщина смеялась, а вот того, с кем разговаривал сейчас Дима, — она не могла рассмотреть.

1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 61
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?