Поэтому Яся придумала новый план. Прямо при встрече рассказать обо всем Кириллу, отправить их с Женей в «Адажио» и ждать, пока та наконец не оттает. Однако время шло, а рассказывать было некому.

Сначала Ветрова рассердилась. Чтобы какой-то парень – даже не десятка, восьмерка максимум – ее продинамил?! Он не заслужил не то что речи, он и Жени-то недостоин!

Потом, когда приступ злости поутих, Яся заметила на парковке кроссовер Санина, и вот тут ей стало по-настоящему любопытно. То есть в библиотеку он все-таки приехал, но умудрился проскользнуть внутрь мимо нее. Пошел погреться? В июльское-то пекло? Вряд ли. Забежал по малой нужде? О’кей, но не мог же он облегчаться уже двадцать минут кряду! Ветрова с подозрением покосилась на двери в библиотеку: оттуда на нее с плаката надменно взирала какая-то старуха в черном. «Илона Веригина. Поэтический вечер», – гласила витиеватая надпись. Неужто Кирилл настолько любит стихи, что не удержался и, забыв об ужине с красивой девушкой, ломанулся навстречу искусству? Яся усмехнулась. Что-то ей подсказывало, что Санин – личность куда более приземленная. А значит, в библиотеку его заманила Женька. Вопрос только, как ей это удалось.

Заинтригованная до кончиков ушей, Ветрова побежала внутрь. В холле Агафоновой не было, в читальном зале – тоже, а в большом… Стоило Ясе переступить порог большого зала, как она поняла, что это было ошибкой. В оглушительной тишине перед публикой стояла та самая старуха с плаката. Появление Ветровой явно прервало ее на полуслове, и теперь эта Ираида, Элеонора, или как ее там, глядела на незваную гостью с неприкрытой враждебностью. Люди стали оборачиваться на Ясю, кто-то неодобрительно цокнул, и Ясе ничего не оставалось, кроме как прошептать: «Извините!» – и, вжав голову в плечи, присесть на ближайший свободный стул.

– Воронье! – громогласно воскликнула поэтесса, возведя руки к потолку.

Яся аж вздрогнула. Подумаешь, зашла не вовремя, что уж так теперь оскорблять-то ее при всех!

– Простите, я ж не нарочно… – виновато пробормотала Яся.

– Черное воинство врановых бесов дымом и сажей взметнулось над лесом… – продолжала декламировать поэтесса, и Яся выдохнула: это точно не про нее.

Пока собравшиеся вкушали всю прелесть искусства из уст самого автора, Ветрова огляделась в поисках пути к отступлению: стихи в ее планы на сегодня не входили совершенного точно. Как, впрочем, и в планы на всю дальнейшую жизнь. Выждать бы только удобный момент… Однако старуха и не думала останавливаться. Тянула гласные, рычала, вскрикивала, зловеще шептала, но сколько Яся ни силилась, уловить смысл так и не смогла.

Впрочем, не зря говорят: не было бы счастья, да несчастье помогло. Когда Ветрова уже готовилась проститься с рассудком, в зале наконец появилась Женя. Хитрюга не стала наступать на те же грабли, что и Яся, – она вошла незаметно, почти просочилась из какого-то угла, как полтергейст, и, сливаясь со стеной, прокралась к свободному месту. И вот тут-то судьба сыграла на руку Ветровой, потому что это самое свободное место оказалось аккурат на соседнем стуле.

Увидев Ясю, Женя замерла, потом резко дернулась, словно к стульям было подведено электричество.

– …Клювы терзали гниющую плоть, кости стремились в труху размолоть, – с надрывом вещала жуткая старуха, пока вдруг не замолчала. Видимо, это означало конец ее шедевра.

Надо отдать Жене должное, она воспользовалась ситуацией с умом. Не стала садиться, а сделала вид, будто только что вскочила – от восторга, не иначе. Принялась яростно аплодировать, с каждым хлопком все сильнее отдаляясь от Ветровой. Но Яся всегда умела схватывать на лету.

– Браво! – возопила она, поднявшись, и окинула зал взглядом, полным укора. Мол, вам тут человек душу наизнанку выворачивает, а вы сидите.

Эффект толпы, многократно описанный учеными, сработал и сейчас: люди принялись вставать один за другим, – а кому захочется выглядеть невеждой среди настоящих ценителей прекрасного?

– Вообще-то это была только первая поэма цикла… – пробормотала поэтесса удивленно. Наверное, не привыкла к таким бурным овациям.

Но Яся ее уже не слушала. В два прыжка она оказалась рядом с Женей и крепко вцепилась в ее запястье, не оставив ни единого шанса на побег.

– Где Кирилл? – прошептала Ветрова, наклонившись к уху подруги.

– А что, он не пришел на ваше свидание? – Агафонова пыталась выглядеть издевательски равнодушной, но Яся по учащенному пульсу Женьки сразу поняла: та дико нервничает. Для человека, у которого обычно всего два состояния – пофигизм и злость, – это было слишком уж подозрительно.

– Не пришел. И ты мне сейчас же расскажешь почему.

– Понятия не имею! Может, ты просто не в его вкусе? – Женя отдернула руку.

– Мы договорились встретиться здесь! – прошипела Ярослава. – Машина его здесь! Что ты ему наплела?

– Ничего! И вообще, у меня дела… – Агафонова снова попыталась скрыться, но трюк с полтергейстом на сей раз не удался.

Во-первых, потому что зрители опустились на свои места, и поэтесса, прокашлявшись, вооружилась кипой бумажек – а это явно предвещало новый виток невыразимых страданий, избежать которых было бы со стороны Жени крайне невежливо, – а во-вторых, потому, что на пути у Жени возникла ее начальница. Агафонова много рассказывала про нее, и это только утвердило Ветрову в мысли: лучше уж выйти замуж, чем всю жизнь работать на эдакую зверюгу.

– Даже не думай! – одними губами произнесла сурового вида женщина и кивком указала на стул.

Этого хватило, чтобы Женя мгновенно села, сложив руки на коленях, как примерный октябренок. Ясе, правда, тоже пришлось остаться – момент исхода был упущен, – но теперь ее досаду скрашивал тот факт, что мучиться предстоит не ей одной. К тому же Ярослава надеялась наконец объясниться с Женей. Чем не идеальная возможность? В школе ведь они могли перешептываться уроки напролет. Да и Агафонова в присутствии такой толпы народу точно не начнет шуметь и ругаться. Выслушает – а куда деваться? – волей-неволей успокоится, и к концу второй поэмы они вместе посмеются над своей глупой войной. Главное – чтобы обошлось без жертв. Слишком уж хорошо Яся знала, на что способна Женя в пылу азарта. Вдруг она уже наворотила делов и заперла своего Санина в подсобке? Хотя… Нет, это было бы чересчур даже для Агафоновой.

– Слушай, насчет Кирилла… – доверительно начала Яся, но Женя и слушать ее не стала. Шарахнулась, возмущенно округлила глаза и прижала палец к губам. Мол, тишина должна быть в библиотеке.

Что ж, ждать Ветрова умела. Пока старуха читала стихи, подозрительно похожие на предыдущие, но уже про коршунов – вероятно, с птицами ее связывала какая-то детская травма, – Ярослава украдкой сделала селфи и