– Пожалуй, я возьму вот это, – Тая указала на бутерброд с ветчиной, видать он показался ей наименее опасным.

– Мне тоже самое, пожалуйста. И чай.

– И мне чай.

– С сахаром, без?

– С сахаром. Если можно…

Дожидаясь заказа, мы неловко мялись у прилавка, не зная, как начать разговор на интересующую нас тему, тетенька явно не была предрасположена к непринужденной болтовне с клиентами. Получив по бумажной тарелочке с тончайшими, прямо таки бесплотными бутербродами и граненому стакану странного цвета жидкости, мы расплатились, подумали, что терять нам особо нечего и решили брать быка за рога.

– Вы знаете, мы из Москвы приехали, – застрекотала Тайка, сверкая очаровательными глазками, – ищем матушку…

Таисия весьма ощутимо пнула меня по ботинку.

– Агафью, – с готовностью подсказала я.

– Да, матушку Агафью. Нам сказали, что она живет в Воскресенске, но не уточнили, где именно, сказали, что все ее там знают, что найдем без проблем. Дело в том, что она нам очень сильно нужна, буквально вопрос жизни и смерти, если можно так выразиться…

Тетин взгляд отчего-то становился все тяжелее и тяжелее. Таиска малость сбавила обороты и голос ее зазвучал менее уверенно.

– Видите ли, нам так сильно нужна матушка Анфиса…

– Агафья, – деликатно кашлянула я.

– … что мы даже готовы заплатить за информацию, касательно ее координат…

Насмотрелась зарубежного кинематографа Балда Ивановна, готова она платить за информацию прямо вот в этом страшном гараже вот этой вот монументальной тете, «рожденной в СССР».

– Извините нас, – робко вякнула я, напуская на себя сиротливый вид, – может быть, вы нам подскажете, у кого спросить можно? Как нам повидать матушку Агаф…

– Улица Партизанская, дом 25, квартира 4, – процедила тетушка, практически не размыкая губ и не разжимая зубов.

– Большое спасибо! – хором воскликнули мы и заторопились на выход, даже не отведав восхитительных яств и изумительных напитков.

Пока мы пытали неприступную тетю, облака успели разродиться бурным снегопадом, ветер озверел еще больше, короче погодка стояла – загляденье. И ни одной живой души в округе, способной подсказать, в каких именно пампасах искать Партизанскую улицу.

– Как все это ужасно, – пробормотала Тая, поднимая воротник, натягивая шапку на нос, а рукавицы по самые локти. – Остается надеяться, что Анфиса стоит таких мучений.

– Агафья.

– Мне все равно, хоть Аграфена! Идем, Сена или будем стоять тут, пока не обледенеем?

– А куда идти-то?

– У нас одна дорога – прямо, Сена, только прямо!

Да, нам отступать было некуда, позади – Конякин.

С платформы железнодорожной станции имелось два спуска на противоположных сторонах. Один вел куда-то в снежную пустыню с черной кромкой леса, другой непосредственно в сторону далеких домов Воскресенских жителей. В лесу нам однозначно нечего было делать, и мы устремились к спуску номер два. Так как на моих ногах были меховые ботинки на сплошной подошве – пусть страшненькие, но зато удобные, а на Таискиных красовались изящные сапожки на весьма и весьма приличных каблуках (в них она изволила выписывать танцы на новогоднем торжестве, откуда ж ей было знать, что после праздников предстоит такая вот увлекательная поездка), то ей пришлось весьма и весьма несладко. По каменной лестнице, чьи ступеньки практически не просматривались и не прощупывались под снегом и наледью, соединяющей ж.д. платформу и обетованную Воскресенскую землю, Таисия Михайловна спускалась так, будто демонстрировала перед затаившей дыхание многочисленной публикой невиданный доселе смертельный номер. Боком, на полусогнутых ногах, обеими руками вцепившись в гнутые перила, она сначала вколачивала один каблук в обледеневший снег, будто заправский альпинист, фиксировала положение, проверяла саму себя на устойчивость и только после этого делала шажок, вколачивая второй каблук чуть подальше. Я малость постояла, восхищаясь таким акробатическим этюдом и призадумалась над собственной участью. У меня, собственно говоря, было только два варианта, либо просто пойти, время от времени поскальзываясь и падая, либо сесть на попу и съехать вниз, считая попой куцые края ступенек. В принципе, попу было не так сильно жалко, как любимые джинсы и единственную дубленку…

– Ладно, – пробормотала я, набираясь храбрости, – как-то же люди тут спускаются… да не так уж и высоко…

Тем временем вприсядку Таиска дошкреблась уже практически до половины пути, времени на раздумья уже не оставалось и с криком «Побереги-и-ись!» я побежала вниз, навстречу Воскресенску.

Поразительно, но мой отчаянный спуск завершился благополучно, без травм и потерь, вскоре с «лестницы смерти» сползла и драгоценная подруга. Оказавшись на горизонтальной поверхности, она отдышалась и выдала такой речитатив, от которого поручик Ржевский упал бы без сознания.

– Все хорошо, дорогая, – я похлопала ее по плечу, – мы уже практически у цели.

– Правда? – каким-то нехорошим голосом произнесла она. – Ты действительно так считаешь?

Я окинула взором перспективу. Если имелись какие-то протоптанные пешеходные тропы, то снегопад их благополучно засыпал, вьюга замела… а до ближайших домов было километров пять – не меньше.

– Без паники, – отважно сказала я, – здесь непременно должна быть автомобильная дорога, просто на белом фоне ее так сразу и не разглядишь. Если хочешь, постой здесь, а я пробегусь, погляжу…

– Чтоб меня тут волки обглодали? Нет уж! Пробежимся вместе!

Для начала мы двинули в противоположную от железнодорожного полотна сторону, в надежде наткнуться на отлично укатанную многочисленными автомобилями трассу, по которой мы, улыбаясь и посвистывая, без труда прибудем на Партизанскую улицу. Как бы не так! По колено в снегу мы брели куда глаза глядят, а глаза наши уже глядели в безысходность.

– Как же воскресенцы до домов своих добираются? – вздохнула я после десятиминутного молчания.

– А они из своих домов и не выходят, – мрачно ответила Тая, – никуда не ездят, ниоткуда не возвращаются, ты же видела – никто кроме нас на этой конечной станции не вышел.

– Да ладно тебе, так не бывает.

– Бывает, – еще мрачнее сказала подруга, – в этом богом забытом местечке живут одни колдуны, ведьмы, вампиры и оборотни, зачем им куда-то ездить? Им и в своей компании не скучно. Лишь изредка они заманивают в свои края таких вот отчаянных полудурков вроде нас для жертвоприношений, и какая-то роскошь вроде автобуса нам ни к чему, мы своим ходом доберемся, на то мы и полудурки.

– Тая, прекрати, пожалуйста, – очень вежливо попросила я, – а то сумкой по башке тресну.

– Давай, давай, я тебя в этих сугробах и закопаю.

Вот так обмениваясь любезностями касательно друг друга, мы совершенно неожиданно вышли к неширокой, но хорошо утоптанной дорожке. Неизвестно откуда она шла, но вела определенно к жилым домам!