– Эврика! – воскликнула я, выскакивая на дорожку. – Таюнчик, родненький, мы спасены!

Увидав хоженую тропу, Тайка сразу приободрилась, сапожки от снеговых комьев отряхнула, плечики расправила и пошла вперед, активно вращая тазобедренным суставом, я радостно потрусила за нею. Шли мы достаточно быстро, и вскоре нас постигло счастье – мы достигли первого жилого строения, коим оказался старый двухэтажный дом из почерневших бревен, внушительный, мрачный и на внешний вид нежилой. Забор, калитка – все прилагалось, не хватало только таблички с названием улицы и номером дома.

– Ну, давай, иди, – подбодрила меня Тайка с ехидной улыбкой, – постучи в ворота, а когда отворят, поклонись в пояс и скажи: «Здравствуй, дяденька вампир, не подскажешь, где тут Партизанская улица? Шибко улица мне эта надобна».

– Да ну тебя, Тая с твоими глупостями!

– Ты права, совершенно не обязательно, что там живет вампир. Тогда ты скажешь следующее: «Здравствуй, тетенька оборотень, не подскажешь…»

Не желая дальше слушать эту ерунду, я решительно подошла к калитке и, не найдя ничего похожего на кнопку звонка, активно постучала мощным кулаком. Спустя пару минут за забором раздался какой-то шум и женский голос поинтересовался, кто там пришел.

– Извините, пожалуйста, – заверещала я, подпрыгивая и стараясь заглянуть через забор, – вы не подскажете, где Партизанская улица?

– А что вам там? – донеслось в ответ.

– Матушку Агафью ищем!

За забором послышался скрип снега, загремели засовы, калитка приоткрылась и возникла маленькая старушка в клетчатой фланелевой рубашке, черной телогрейке без рукавов и черном платке на голове. Она пристально оглядела меня с ног до головы цепкими голубыми глазами и перевела взгляд на топтавшуюся чуть в отдалении Таиску. Подруга переступила с ноги на ногу, приветственно кивнула и сказала:

– Драсте.

Старушка не ответила, казалось, она над чем-то напряженно размышляет. Я уж решила, что мы фейс-контроль не прошли, как вдруг она произнесла удивительное:

– Из Москвы приехали?

– Так точно, – в небольшой растерянности ответила я. – Из Москвы.

У нас что, прописка с адресом на лбах написаны? Или тетя из привокзального кафе уже успела всех оповестить о приезде столичных гостей? Странно, навряд ли наш визит такое уж величайшее событие… Бабулька еще раз осмотрела нас с проницательностью рентгена и посторонилась.

– Проходите.

– Куда? – удивилась я.

– В дом.

– Вы не поняли, – подала голос Тая, – мы ищем Партизан…

– Проходите же! – малость раздраженно произнесла хозяйка и поежилась. Только теперь я заметила, что она стоит на снегу в войлочных тапках на босу ногу.

– Вы хотите сказать, что это и есть Партизанская улица? – гнула свое Тая, даже не думая проходить. – Дело в том, что мы ищем матушку Агаф…

– Идите, идите скорее! – бабулька отчего-то испуганно огляделась по сторонам и поманила нас сухонькой рукой. – Давайте же!

Мы с Тайкой переглянулись и прошли за калитку. Как только мы ступили во двор, хозяйка торопливо закрыла все засовы и засеменила к крыльцу. С чувством легкого беспокойства мы последовали за нею. Преодолев три скрипучие ступеньки, мы вошли в просторную прихожую, где на полосатых ковровых дорожках стояло пар десять разнообразной обуви, а на крючках теснилась куча разнообразной верхней одежды. Когда я это увидала, лично мое беспокойство усилилось. Или нам невиданно повезло и первый попавшийся дом оказался домом матушки Агафьи и все владельцы одежды с обувью пришли к ней на прием, или сейчас нас принесут в жертву собравшиеся на шабаш оборотни с вампирами…

– Разувайтесь, раздевайтесь, – сказала бабулька, продолжая пристально нас рассматривать. «Должно быть, выбирает места посочнее, чтоб на жертвенник сразу, с размаху плюхнуть!» – с ужасом подумала я.

Честно сказать, без особого энтузиазма мы разулись, повесили одежку на свободные крючки и последовали за хозяйкой. По полутемному коридорчику со скрипучими половицами мы прошли в большую, метров, как мне показалось, сорок на тридцать комнату, в углу образа, перед образами тлеет лампада. В центре располагался длинный стол, накрытый белой скатертью, на столе еда и бутылки с алкогольными напитками, за столом женщины, в основном пожилые, просматривалась пара мужичков… все были облачены в черное. Мне эта композиция мгновенно что-то напомнила, но я со страху не сообразила, что именно.

– У вас тут что, похороны?.. – тихонько скрипнула за моей спиной Таисия Михайловна.

– Поминки, деточки, поминки, – бабуся завела нас в комнату и с нехарактерной для ее почтенного возраста прытью сбегала за двумя табуретками.

Пока мы стояли соляными столбами, нам поставили тарелки, рюмки…

– Вы уж нас простите, – весьма решительно сказала Тая и я поняла, что она собирается делать отсюда ноги, – но вы, скорее всего, нас неправильно поняли…

– Правильно, правильно, – закивала странная старушка, – садитесь, садитесь.

Мы осторожно присели. Вся честная компания молча таращилась на нас во все глаза, отчего мы перепугались уже нешуточно!

– Преставилась матушка Агафья, – тихо произнесла бабулька-хозяйка, но в гробовой тишине ее голос прозвучал четко и ясно. – За день до кончины сказала, что не своей смертью умрет, придет по ее душу убивец, а на третий день опосля похорон приедут к ней из Столицы две девушки молодые. И пусть, дескать, они ее убивца сыщут, а через это и свое дело разрешить смогут. Вот так то.

Пока мы подбирали с пола свои отвалившиеся челюсти, нам успели налить водки и положить на тарелки каких-то салатов и колбасы.

– Ну, за упокой души нашей Агафьюшки, – сказал сильно пожилой дяденька. Он привстал, наполняя народу рюмки. Затем все, не чокаясь, выпили. Как во сне, мы подняли свои рюмашки и залпом махнули водки.

Я вообще-то с крепкими напитками не очень дружу, ну коньяк с кофейком, джин-тоник с лимончиком – к этому отношусь весьма уважительно, но с водкой, всякими там настойками отношения у меня крайне напряженные. Да и организм, измученный пельменями и подорванный лапшой быстрого приготовления активно сопротивлялся грубо-алкогольному вторжению, сурово наказывая меня по утрам по всей строгости закона. Таисия в этом вопросе более демократична, она вообще гораздо здоровее и крепче меня, да и натура у нее не такая нежная и сентиментальная, как может случайно показаться. Я вот и не сомневаюсь, что попади Таиска в какую-нибудь критически-голодную ситуацию, она благополучно переварит стекло и гвозди, даже не поморщившись. А если ситуация будет совсем уж из рук вон, то она и в людоедство ударится без особых раздумий, честно-честно, я ее знаю…

Так вот, она свою рюмку (странные какие-то в этом доме рюмки, меньше ста граммов, но однозначно намного больше пятидесяти) осушила благополучно, чинно зажевала колбаской и приготовилась вникать в эту, мягко говоря, не стандартную ситуацию, а вот со мной возникла небольшая проблема… Очень неудачно я попыталась выпить свою порцию залпом, в результате слегка захлебнулась, кое-что хлынуло через нос, кое-что кажется даже через уши, я раскашлялась самым непристойным образом... в общем, конфуз получился. Когда меня откачали и напоили минералкой, хозяйка, которую, как выяснилось, звали Калерией Дмитриевной, приступила к более подробному изложению фактов, все остальные так же дополняли и добавляли к ее рассказу что знали и помнили. И вот что услышали наши внимательные уши.