Агафья Тимофеевна Ромашова переехала в Воскресенск семь лет назад с Урала, почему именно она покинула насиженные места, никто из присутствующих не знал, Агафья Тимофеевна вообще крайне неохотно рассказывала о себе и человеком была немногословным. Дом, в котором мы находились, как оказалось, имел два раздельных входа и предназначался для двоих хозяев. На одной половине проживала Калерия Дмитриевна, а вторую, пустовавшую половину, приобрела Агафья Тимофеевна. Общались две одинокие женщины друг с другом весьма дружелюбно, жили тихо-мирно, но особо не сближались из-за замкнутости Агафьи. Жила она на одну пенсию, дети-родственники, если таковые и существовали, никогда не приезжали и ничем не помогали, поэтому единственным подспорьем являлся огород. Ни о каких своих особенных способностях Агафья никогда никому не рассказывала, ничего особого не демонстрировала и, скорее всего, так бы и сохранила в тайне свой дар, если бы не один случай.

– Приболела я сильно, – вздохнула Калерия Дмитриевна, подпирая подбородок сухоньким кулачком, – да так прихватило, думала поясница совсем отымется, вот тут-то мне Агафьюшка и помогла, враз на ноги поставила. И ничего-то особо не делала, так пошептала что-то, руками поводила, и все враз прошло.

– Так я не поняла, – заметив, что за столом начали курить, Таиска полезла в сумочку за сигаретами, – она кем была: целительницей, экстрасенсом, ясновидящей? Нам вообще сказали, что она колдунья.

– Ну, про колдунью это вам загнули, – сказал сидевший на противоположном конце стола косматый дедуся, – не колдунья она была, и не ведьма… Даже денег не брала, кто продукты ей нес, кто утварь какую-нибудь или одежду, это принимала.

– А насчет ясновидящей, – подхватила женщина в кружевном платке поверх пышных ярко-красных волос, – она не то, чтобы бы видела будущее, она вроде как предчувствовала какое-то отдельные события, вот вас, например, предсказала, и смертушку свою… – женщина всхлипнула, и ее сосед потянулся за бутылкой перцовки.

А Калерия Дмитриевна продолжила свое повествование. После собственного чудесного исцеления она не удержала язык за зубами и через пару дней о способностях Агафьи знала вся округа. И потянулись страждущие… Не то, чтобы целительница сильно этому обрадовалась, но тем не менее никому в помощи не отказала, но только будущее очень уж редко кому предсказывала, а если и бралась, то уводила человека в свою комнату и подолгу беседовала с ним с глазу на глаз. А потом она предсказала свою смерть от неестественных причин и наш визит в Воскресенск аккурат на собственные поминки. И на этом, в принципе, информационный поток от Калерии сотоварищи иссякал. Повисла тишина, все выжидательно смотрели на нас, так, будто мы должны были прямо сейчас отверзть уста и озвучить имя убийцы, если таковой вообще существовал в реальности и не являлся плодом фантазии пожилых женщин, а касательно «предсказанности» нашего приезда, то мне проще в совпадение поверить, честное слово настоящего изобретателя чудес в сто двадцать пятом поколении и «потомственного» журналиста супер-аномальной газетки. А на нас все смотрели и чего-то напряженно ждали.

– Вы на самом деле считаете, что мы с подругой, – Тая бросила в мою сторону выразительный взгляд, – должны найти убийцу матушки Агафьи?

Сидевшие за столом не синхронно закивали головами.

– Да вы что, – криво улыбнулась подруга, откладывая вилку на пустую тарелку, – мы ведь даже не в милиции работаем, чтобы такими вещами заниматься. Сена журналист, а я экономист… то есть, бухгалтер… иногда продавец, но в большинстве случаев безработная. Мы не занимаемся расследованиями убийств целительниц и ясновидящих.

– Она вас предвидела, – с деревянным упрямством произнесла Калерия Дмитриевна, – сказала, что именно вы…

– Постойте, – осенило меня, – а что, смерть Агафьи действительно было убийством? Ее что, застрелили, зарезали, задушили?

– В общем-то, нет… – сказала женщина с красно-рыжими волосами.

– Вот видите, – обрадовалась Тая, – выходит, смерть ее была естественной? И в ней нет ничего криминального? Отчего она умерла? Вскрытие производили?

Я аккуратно наступила Тайке на ногу, дабы не увлекалась и не сыпала разнообразными фразами с умным видом частного детектива.

– Да, вскрытие было, – нехотя подал голос доселе молчавший дядя с клочковатой бородой и лохматыми бровями.

– И что же оно показало? – Таиска прикурила сигаретину и уставилась на бородача с хитроватым прищуром, ну прямо точь-в-точь дедушка Ленин, смотрящий на жутко любимых им детишек.

– Причиной смерти послужил обширный инфаркт, – вздохнула рыжая женщина.

– Ну, вот видите, – Тайкин прищур стал еще хитрее, ей прямо таки не хватало кепки, бороденки и броневика, – так что нет ничего криминального, никто ее не убивал, все произошло вполне естественным путем. И вообще, что-то мы засиделись, нам еще ехать далеко…

– Думали мы, что вы и не поверите нам, и отказаться сможете, – или мне показалось, или Калерия Дмитриевна и впрямь глянула в нашу сторону с неким презрением, – но последнюю волю Агафьюшки мы исполнить обязаны, много она добра нам сделала и мы ее уважить должны. Коли уж сказала она, что вы убивца сыщите, значит, так тому и быть. Собрали мы вам денег, уж не обессудьте, что мало, доллариев столичных у нас нету, но, сколько смогли, столько и собрали. – Калерия Дмитриевна сунула руку куда-то внутрь телогрейки-безрукавки, извлекла растрепанную пачку купюр самого разнообразного достоинства и положила на стол перед нами. – Держите, тока найдите, кто Агафьюшку порешил.

Я сильно растерялась, глядя на мятые стольники, десятки и полтинники. Таисия Михайловна похвально быстро взяла себя в руки, опрокинула залпом рюмашку, зажевала колбаской, кашлянула и изрекла следующее:

– Ну, хорошо, если вы так настаиваете, мы можем провести некое расследование, хотя это абсурдно, вы же понимаете, что мы такого можем нарасследовать? Журналист с экономистом… смешно сказать. Так вот. Никаких денег нам, разумеется, от вас не надо, у нас есть совесть и все такое прочее, но если вы всерьез считаете, что мы можем быть полезны, что ж… мы попробуем, приложим, так сказать, усилия, хотя… вы же понимаете, что никаких таких результатов мы гарантировать не можем. Понимаете?

Люди согласно закивали головами, практически у всех посветлели лица, отчего на моей грешной душе стало еще тяжелее. Мало того, что с три короба наобещали Владимиру, так теперь еще и это… хоть из дома не выходи и на телефонные звонки не отвечай, ей богу.

– Значит так, – Тая полезла в сумку за блокнотом, – давайте рассказывайте, кто к ней приходил в последнее время, не приезжал ли кто посторонний, какие есть у вас подозрения, соображения и не мешало бы нам посмотреть на ее половину дома.

Судя по тому, какое оживление началось за столом, у народа было навалом подозрений и соображений, а это означало, что сейчас посыплется куча сплетен и домыслов, которые, как правило, не имели ничего общего с реальными фактами.

Успело основательно завечереть, когда мы сели в электричку Воскресенск-Москва. И я, и Тайка прибывали в слегка оторопелой задумчивости.