Я пошел провожать господина Бернхайма.

А по дороге затащил его в подвал и приставил ему к груди его же зонт.

Поначалу он не хотел отдавать заказ, но, когда я пригрозил, что если он не послушает меня, то никогда в жизни уже не увидит не только слоников и птичек, но и своих собственных отпрысков, он сдался и вернул мне бланк.

Человек — угроза не только природе, но и людям.

Всадники на лошадях с лицами, закрытыми платками, догнали наконец дилижанс.

— Руки вверх! — приказал один из них.

Как только кучер подчинился, бандиты открыли дверцы дилижанса и схватили добычу.

Это был мешок, набитый банкнотами.

— Сто тысяч долларов, — захихикал довольно главарь банды, садясь на коня.

Я переключил на другой канал.

Полицейская машина как раз настигла гангстеров в каких-то доках. Инспектор привычным движением достал из машины и открыл черный дипломат.

— Двести пятьдесят тысяч долларов, — заявил он с улыбкой спеца, умеющего с одного взгляда определить сумму.

Я снова переключил.

Сердитый похититель звонил из автомата, смешно меняя голос. Хрипя, он требовал три четверти миллиона долларов за освобождение жены бизнесмена. Бизнесмен в это время лежал в постели с юной любовницей. Что удивительно, платить за жену он не отказался. В итоге они сошлись на полумиллионе.

Теперь телевизор переключила жена.

Мужчина целовался с блондинкой. Под аккомпанемент скрипки. Наконец-то романтический фильм. Вдруг блондинка, оставив поцелуи, сообщила любимому, что у нее для него новость. К сожалению, от Джона.

— Сколько? — нервно спросил любимый.

— Миллион, — вздохнула хрупкая блондинка, словно это ей предстояло тащить такую тяжесть.

Я переключил на другой канал.

Двое мужчин в политкорректном телесоставе (один белый, один черный) сидели в машине в каком-то гараже над открытыми кейсами. Две секунды понадобилось им, чтобы прийти к одному и тому же выводу: у них в руках миллион. После чего оба закатились типичным смехом веселых сериальных грабителей.

— Тот белый похитил ребенка, — сообщила жена.

— Когда?

— На прошлой неделе. Сразу после детской передачи.

— По-моему, ты путаешь его с тем гангстером, который ограбил гостиницу.

— Где?

— В Сан-Франциско.

— А на каком канале?

— Уже не помню, — сказал я.

И подумал, что все могло быть куда проще, если бы каждый канал держал свой криминал в одном городе.

Еще я заметил, что ковбои довольствуются меньшими суммами, чем их коллеги в городах. Жену это не удивило. В городе квартплата выше. А еще бензин, парковки, гараж. У городских грабителей расходы побольше, чем у тех, кто нередко ночует в чистом поле и передвигается на краденых лошадях.

Она была, как всегда, права.

В этот момент на экране возникли инопланетяне. Одеты они были так, как будто пришли на аэробику. Земные же космонавты из Голливуда напоминали советские агитплакаты: капитан был белый, первый помощник неф, а на кнопки нажимала китаянка. Когда, успешно распилив инопланетный корабль лазерной пушкой, они стали обниматься, я переключил на другой канал.

Джордж только-только потопил свою яхту. Она ушла на дно вместе с женой. Мстительно отсмеявшись, он позвонил в страховую компанию и потребовал возмещения ущерба. Интересно, что за судно он просил больше, чем за супругу.

Жену это удивило.

У Джорджа, естественно, была любовница. На момент кораблекрушения она обеспечивала себе алиби в горах. Приехав к ней, Джордж сообщил, что все прошло по плану. За яхту он затребовал три четверти миллиона, за жену половину.

Любовницу удивило, почему за жену он получит меньше, чем за яхту.

— Вот видишь? — сказала жена, согласившись, как ни странно, с любовницей.

Я переключил на новости.

Дикторша сообщила, что были украдены четыре картины Пикассо стоимостью три миллиона евро.

— А почему не в долларах? — недоумевала жена.

— Потому что кража произошла на Лазурном Берегу, — ответил я, доставая карманный калькулятор.

Следующая информация о контрабанде кокаина на сумму десять миллионов тоже была дана в евро. Я не успел перевести это в доллары и поэтому поддержал жену. Принимая во внимание, что мы регулярно и в срок платим за телевидение, не мешало бы ему пойти нам навстречу и объявлять суммы в новостях в той валюте, к которой мы давно привыкли в сериалах. Кроме того, за нефть на мировом рынке и выкуп гангстерам платят тоже долларами.

Не говоря уже о том, что евро представляется не такой уж твердой валютой.

31 декабря.

Я решил, что буду вести дневник. Этот вид сочинительства, такой популярный сегодня, дает читателю возможность заглянуть в душу писателя, обогатиться его личными наблюдениями, чувствами и порывами.

3 января.

Основное правило ведения дневника — определенная регулярность.

Выясняется, что не так-то просто побриться, позавтракать и сразу после этого выразить свой взгляд на окружающий мир.

10 января.

Еще несколько дней назад хотел записать интересную идею о религии, но врач сказал, что у меня мало кальция.

20 января.

Писатель должен писать чистую правду. Нет смысла ничего утаивать: я забыл купить клубничный джем.

1 февраля.

Боюсь, что дневник издадут лишь посмертно. А это значит, что я никогда не узнаю реакцию критики и читателей. И даже тираж. Трагична судьба писателя…

6 февраля.

Не выношу Нюссбаума, и странно, что я не написал об этом еще в январе.

Правда, в январе у меня до дневника руки не дошли. Нюссбаума терпеть не могу с того момента, когда он стал утверждать, что бросил писать, хотя я точно знаю, что он тогда писал рассказ о весне. Он думал, что оставит меня в дураках, сочинив рассказ еще осенью.

27 февраля.

Ладно, допустим, что это Бог создал человека. А зачем?

2 марта.

Положение в Боснии не улучшается. А вот мой холестерин даже очень.

20 марта.

Идея: буду вести дневник загодя, чтобы освободиться и заниматься другими делами. Хотел бы я знать, почему художественная литература так часто интересуется уродствами.

6 апреля.