— Жизнь прекрасна! — строго сказала Алиса. — Я еду, из магнитолы несется Брамс, а небо дарит мне осеннее, ласковое солнце…

Она даже не сразу сообразила, что произошло. Машина остановилась. И сделала она это прямо… почти рядом с задним капотом великолепнейшего черного «мерина» с затемненными стеклами!

Алиса моментально почувствовала могильный холод. Колени мелко дрожали. Больше всего на свете она сейчас боялась не за себя — за свою бедную, старую «берни». Ей даже показалось, что она сама перепугана, как Алиса.

«Все, сейчас выйдет амбал…» Что сделает амбал после того, как выйдет, она додумывать совершенно не хотела. Самые страшные ночные кошмары вкупе с Сарой Мидленд, Авдотьей Зырянской и перспективой выйти замуж за Мерзавцева показались ей детскими сказками… Внутренний голос тщетно указывал на тот неоспоримый факт, что она даже не задела это совершенное творение автомобильной промышленности. Уж про что про что, а про фокусы с машинами Алиса была прекрасно наслышана… Сейчас ей покажут царапину, которой лет сто, и потребуют денег на ремонт… Вид у Алисы был вполне располагающий к шантажу. Такая взъерошенная курица с округлившимися от ужаса глазами.

Она таращилась на «мерс», который продолжал вести себя странно — не двигался с места, из-за чего Алиса никак не могла проехать дальше в переулок. Никто из машины не выходил.

— Ну и долго мы будем тут стоять? — поинтересовалась Алиса.

«Мерс» не двигался. Обернувшись, Алиса невольно чертыхнулась: за ней не было ни одной машины. В этом идиотском переулке стояли только они, но иного пути к дому не было — разве что в объезд, а это лишних полчаса. В конце концов, сколько могут выдержать нервы? Алиса вышла из машины и решительно направилась к «мерсу», так бестактно загородившему путь к ее родному «бандитскому» поселку.

«Сидит, паразитина, — мрачно подумала она, — ждет, когда я сама подойду. Подойду, а он направит на меня свой чертов револьвер или шарахнет по башке кувалдой…»

Алиса изо всех сил рванула на себя дверь «мерина».

Дверь распахнулась.

— Ой, ма-ма, — прошептала она, пытаясь удержать то, что вывалилось прямо ей на руки из чертовой машины. — Ма-моч-ки…

* * *

Тип, вывалившийся Алисе на руки из «мерса», был тяжеленным. Где-то она читала, что в состоянии аффекта человек способен на многое, так что этот парень вполне мирно упокоился на ее хрупких руках, а она умудрялась держаться, не падая под его старательно набранным при жизни весом, хотя — бог весть как ей это удавалось!

Первым было вполне благоразумное желание: затолкать «находку» обратно в машину и быстрыми темпами рвануть отсюда прочь. Но попытки поступить благоразумно у Алисы почему-то всегда были обречены на провал, и она таращилась на «подарок небес», продолжая стоять на месте и держа его, как драгоценный сосуд.

Обернувшись, она поняла, что этот бесценный дар был приготовлен исключительно для нее одной — никому и в голову не пришло поехать за Алисой следом. Машины мчались по шоссе с невозмутимым спокойствием, несколько домов в чертовом проулке хранили загадочное молчание, как будто ничего странного в том, что перед их окнами застыла насмерть перепуганная девица, прижавшая к груди голову неизвестного, не подающего признаков жизни, не было. Никто Алисой и почившим гоблином не заинтересовался!

«Надо вызвать милицию», — подумала она и снова осмотрелась. Таксофона нигде видно не было, так что все равно ей придется вернуть пария на место. Можно еще громко крикнуть «Помогите!», но вряд ли из окон кто-нибудь выглянет после Алисиного вопля… Внешность владельца «мерса» прямо указывала на его принадлежность к бандитам, а кому надо ввязываться в массовые перестрелки?

Поразмыслив, Алиса решила, что ей тоже не надо — но в милицию все-таки позвонить стоит, не лежать же бедолаге без всякой надежды на захоронение? Поэтому она попыталась запихнуть «находку» назад в машину.

Для этого ей пришлось изрядно поднатужиться. Она закрыла дверцу и выдохнула с облегчением:

— Ну, слава богу…

Уже сделав шаг прочь, она зачем-то обернулась и застыла как вкопанная. «Мертвец» приподнялся, открыл дверь и посмотрел на Алису неприветливым взглядом! Алиса отшатнулась: как общаться с ожившими мертвецами, она не знала. Триллеры писала Елизавета, но ее рядом не было, поэтому Алиса довольно глупо кивнула ему, выдавила жалкое подобие приветливой улыбки и пробормотала:

— Как вы себя чувствуете?

Он продолжал смотреть ей в лицо молча и пристально.

Судя по выражению лица, Алиса ему чем-то не понравилась. Поэтому она начала пятиться к своей машине, стараясь не поворачиваться спиной. По спине бежали противные мурашки, ноги отчего-то отказывались ее слушаться. В голову, как и следовало ожидать от такой несуразной особы, ничего путного не приходило — наоборот, отчего-то засияла в самом ее центре фраза, достойная пера Елизаветы: «СТРАХ НАКРЫЛ ГОРОД ТЕМНОЙ ВОЛНОЙ» и сопутствующая, не уступающая по идиотизму первой: «НЕ НАЧАТЬ ЛИ АЛИСЕ ТОЖЕ ПИСАТЬ ТРИЛЛЕРЫ?»

Алисин визави таращился на нее укоризненно, как и подобает живому мертвецу. Его бледные губы вдруг начали шевелиться, словно он пытался поведать ей что-то важное. Вспомнив все читанные когда-либо образчики готической литературы, Алиса решила, что он наверняка сейчас сообщит ей имя своего убийцы, и, повинуясь первому порыву, подалась вперед, но тут же остановила себя — потом за этими «свидетелями» начинали охотиться, а Алисе эта перспектива не нравилась. Ей и своих неприятностей хватало, поэтому она быстро рванула в машину, закрылась и начала истерически давить на педаль.

Жизнь, увы, зачастую бывает глупее романов! В самый неподходящий момент верная «берни» вспомнила о своих преклонных годах и решила заартачиться. Или на нее тоже подействовал вид ожившего покойника?

— Ну, давай же, «берни», детка, — бормотала Алиса, снова и снова пытаясь заставить машину сдвинуться с места.

«Берни» продолжала стоять на месте, тараща свои фары на «мерс», казавшийся Алисе пришельцем из дурацких Елизаветиных триллеров, тем более что крутолобый труп уже окончательно обнаглел и пытался открыть дверь, настолько ему хотелось расправиться с Алисой и «берни».

Наконец «берни» надоело исполнять роль зеваки, и она начала подавать признаки жизни, и вовремя, потому что ожившему покойнику удалось выбраться из машины, и он неуверенно шагнул из своего долбаного «мерса», раскинув руки, словно для объятий. Губы его при этом продолжали шевелиться, и Алисе показалось, что она слышит его голос. «Зачем?» — спрашивал он, а может быть, и не спрашивал, а просто матерился, но ей так показалось. Он подходил все ближе и ближе, шатаясь, как гомункулус, впервые пробующий ноги.

«Все, — сказала себе Алиса, — ты влипла, Павлищева. Саре Мидленд, похоже, придется посещать тебя в больнице. Или…»

Она представила себе небольшой могильный холмик, украшенный бумажными цветами. События сегодняшнего дня все-таки повлияли на ее мозг, потому что под скромным медальоном она увидела строгую надпись: «Сара Мидленд. Покойся с миром, дорогая Сара…» На медальоне было ее лицо, и надпись свидетельствовала о том, что даже после своей гибели она останется прежде всего Сарой Мидленд.