— Ну?

— Ну и всё там было на месте. Как будто просто кто-то дверь забыл закрыть. Мебель, одежда, мелочи всякие, — всё. Мишка, пацан один, стал нас тянуть оттуда. Типа, нефиг тут шастать, вдруг запалят, наорут, родителям нажалуются. Ну мы пойти-то пошли… а сумку жены мужика того прихватили…

— Украли? — осуждающе возмутилась Юля.

— Ну… украли, да. Да мелкие были, глупые. До сих пор стыдно. Хотя она им уже и ни к чему была. Короче, мать вся белая сидела, когда я домой вернулся. Сказала, что милиция приходила, спрашивали, не видела ли она чего, шум там не слышала. Всякое такое, в общем. Ну и, говорит, что соседей наших с четвёртого этажа убили.

— Да врёшь ты всё! — выпалил Паша.

— Проверь криминальные сводки за третье июля две тысячи пятого, — серьёзно ответил Рома.

Все переглянулись.

— Реально убили? — недоверчиво переспросил Кеша.

— Реально. Нашли трупы всех троих в той квартире. Ещё четверо в соседней. Там тоже семья неплохая была, с детишками.

— И их убили? — охнула Лиза.

— Убили. Лет по пять им было, два мальчика. Егорка и ещё как-то… не помню, второго как звали…

Паша с усталым видом прикурил от костра и недоверчиво уставился на рассказчика.

— А Светку не нашли. Стали её подозревать.

— А как убили-то хоть? — встрял Юрка.

— Там вообще история тёмная была. Двери входные были не вскрыты, будто хозяева сами впустили убийцу. И все тела были исполосованы. Но странно как-то… как будто… будто когтями огромными… это я со слов, конечно, знаю.

— Ага, — снова очнулся Паша, — а я со слов знаю, как тя ишаки дрючили.

— Да заткнись ты уже! — взвизгнула Лиза, явно проникшаяся жуткой историей про мёртвых детишек.

— Короче, нашли Светку эту в подвале. Там часто алкаши местные собирались, чтобы побухать. Домой она к себе их редко водила, ну типа из серии «не сри, где жрёшь» и всё такое.

— То есть, не она их убила? — спросил Кеша.

— Погоди ты, — махнула на него рукой Зина.

— Хм… — хмыкнул Рома и оставил вопрос без ответа. — Той ночью я всё никак не мог уснуть.

— Ещё бы, — поддакнула Лиза.

— И ближе к трём часам ночи раздался стук в дверь. Я чуть в штаны не наложил. Мигом рванул к матери, а она тоже не спит. Ну и прижались мы друг к другу, а кто-то всё тарабанит и тарабанит. И тогда, наверное, впервые в жизни я начал молиться. Мать тоже молилась. Точнее, она молилась, а я за ней повторял. Отче наш. Других молитв она и не знала, крещёной для галочки была, да и меня тоже крестили, чтобы как все был. А тут она крест схватила и держит его, как единственное спасение. И стук утих. Но мы так с матерью до утра и просидели. С рассветом покидали вещи и собрались к родственникам, чтобы у них перекантоваться, пока новое жильё не дадут. И когда запирали дверь… — Рома сглотнул. Паша было хотел опять чего-нибудь ляпнуть, но товарищ казался взаправду испуганным, так что тут уж язык не повернулся. — На двери… — он поднял руку и медленно провёл ей сверху вниз, растопырив пальцы, — были следы когтей…

Лиза поёжилась.

— Больше мы в ту квартиру ни ногой.

— Только причинным местом… — тихо зафиналил Паша, но его никто не услышал.

— Потом мать мне сказала, кто или что это могло быть… и до сих пор другой версии у меня нет…

Костёр дожирал последние угольки, и ночная стужа напомнила о том, что пора идти в дом и ложиться в тёплую кровать. Ребята затушили огонь им одним доступным способом и догнали девчонок, которые быстро скрылись за дверями Роминой фазенды. Стены сотрясал храп видевшего десятый сон Саньки, и Паша удручённо понял, что сегодня ему заснуть вряд ли удастся. По крайней мере, быстро. Ему выпало делить комнату с этим шумным соседом, хотя он предпочёл бы Юлю, которая ютилась вместе с Зиной. Лиза и Юра спали вместе, как полагается почти что семейной паре, а Кешу пришлось уложить на диване в маленькой гостиной. А он был не против — уж лучше, чем с храпящим Саньком. Рома как хозяин наслаждался собственной спальней и никого не приглашал разделить с ним ложе.

Часы назойливо тикали, отсчитывая количество храпов спящего, как младенец, Сани. Паша раздражённо смотрел в потолок, по которому гуляли смутные тени ветвей деревьев, и уже даже не надеялся уснуть. Когда его нервы окончательно сдали, он рывком выскочил из кровати и направился на улицу, чтобы выкурить сигаретку-другую.

— Не спится?

Паша вздрогнул.

Рома опустился рядом на лестницу, ведущую с крыльца, и попросил сигаретку. Паша протянул ему пачку, и Рома прикурил от его зажигалки.

— Хорошо… — протянул он.

— Да не очень.

— А что так?

— Да тебе-то ничего, а вот ляг вместе с Саньком, так и вопросов не будет.

— Он с тобой не нежен? — притворно посочувствовал Рома.

— Да пошёл ты, — Паша толкнул его в плечо.

— Ну хочешь, ляг со мной.

— Это намёк?

— Это прямое предложение, — Рома закривлялся. — Не, серьёзно. Если спать нереально, то ляг в моей комнате. Я тебе спальник дам.

— Хорошо, спасибо. Сейчас покурим и пойдём.

— Курить — здоровью вредить, — процитировал Рома старого физрука, пропахшего дешёвыми папиросами и любившего накатить перед трудовыми буднями.

— Ага. Здоровью. Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким помрёт.

— Да… — протянул Рома. — Помрёт…

— А ты чего сам не спишь-то?

— Да вот не спится мне что-то…

— А чего так?

— Не знаю… вчера Ленка звонила…

Паша напрягся.

— Скучаю я по ней. Только через пару месяцев вернётся. Как она там?..

— Ну… — Паша сглотнул, пытаясь понять, стоит ли ему волноваться. — Пара месяцев не так уж и много.

— Смотря для чего…

— Это да…

Они молча курили, наблюдая за обглоданной луной. Из травы доносился стрёкот кузнечиков, а где-то вдалеке ухал филин.

— И чего она говорила? — не выдержал Паша.

— Да так… ничего…

— Ничего?

— Ну… да…

— Хм… скучаешь, значит…

— Скучаю…

Рома затушил бычок и бросил его в старую консервную банку. Паша сделал последнюю затяжку и последовал его примеру.

— Ну что, пойдём?

— Пойдём.

Они поднялись с лестницы и тихо вошли в дом, чтобы не потревожить сон товарищей. Скрипучие ступени разрывали тишину ночи, приправленную Саниным храпом.

— А ты ведь так и не рассказал свою историю, — заметил Рома, подходя к спальне.

— Не рассказал, — обиженно согласился Паша.

— Извини, братан, исправлю. Но нужна реально страшная история. Ты какую хотел рассказать?

— Про бурятского психа.

— А-а эту… ну не знаю. А как насчёт