Городские и университетские власти осаждались ходатайствами о том, чтобы всем без исключения профессорам запрещено было излагать метафизику Декарта, как публично, так и в частных уроках, под страхом отрешения от должности.

Гейданус также не избег этой участи. Запрещение вошло в силу. Гейданус позволил себе протестовать против такого насилия над наукой — и был уволен.

4

Примеров такого насилия было немало, и Спиноза принял на себя задачу выяснить для современников разницу между богословием и философией, провести границу между интересами веры и знания, показать, что это две совершенно различные области, выяснить сущность и значение каждой из них. А здраво судить об этих предметах мешал гнет привитых церковью воззрений.

Испытав на собственной шкуре, какой опасностью грозят свободному мышлению дерзость и властолюбие богословов, Спиноза больше кого бы то ни было еще готов был выполнить задачу по проведению водораздела между философией и богословием.

Сам он уже постиг эту истину, но необходимо было проложить ей путь к другим, сделать ее очевидной для всякого образованного и доступной пониманию всякого мало-мальски мыслящего человека.

Спиноза задумал написать исследование о вещах, перед которыми наука до сих пор пугливо отступала. Здесь могли найти себе применение все его познания в богословии, приобретенные им с таким трудом, и собственные его толкования, которые он втихомолку придумывал для себя лично.

Будучи совершенно независимым, не принадлежа ни к какой церкви, он был самым подходящим исследователем, способным разобрать притязания веры перед судом разума.

Все результаты своего беспристрастного исследования и добросовестного мышления он изложил в сочинении, которое должно было обеспечить ему неувядаемую и неоспоримую славу как пионеру нового способа изучения Библии.

Этому важнейшему своему труду Спиноза посвятил все остальные годы, проведенные в Ворбурге, постоянно откладывая из-за него опубликование собственного учения, изложенного в геометрической форме, невзирая на настойчивые просьбы друзей.

5

Ольденбург еще с 1663 года неотступно убеждал Спинозу не медлить с печатаньем своих трудов и поделиться с ученым миром плодами своих размышлений, так как, по его мнению, ничто не могло быть «своевременнее и приятнее людям истинно умным и образованным».

Это соображение друга в глазах человека с умом и характером Спинозы должно было иметь больше веса, чем опасение возмутить против себя толпу заурядных философов и богословов.

Напоминая другу о том, что истина имеет право на распространение, Ольденбург заклинал его отбросить всякий страх перед пигмеями современности: и так уж слишком много жертв принесено невежеству и глупости; пора истинной науке поднять паруса и глубже проникнуть в тайны природы.

Ольденбург считал, что Спиноза может печатать свои произведения в своем отечестве, не подвергаясь никакой опасности. Он полагал, что ни одному здравомыслящему человеку не придет в голову чинить ему препятствия.

«А раз такие люди будут за вас, в чем я готов поручиться, — убеждал он Спинозу, — вам нечего бояться насмешек невежественной толпы. Ведь в вашей стране царит свобода; значит, там можно открыто высказывать и свои философские убеждения. Благоразумие подскажет вам надлежащий умеренный тон для изложения своих взглядов и мнений, а в остальном доверьтесь судьбе».

Но до печатания у Спинозы дело так и не дошло, хотя Ольденбург все настойчивее убеждал его сделать это, а когда Спиноза продолжал упорствовать в осторожности, посоветовал издать сочинения анонимно, чтобы обезопасить себя от возможных неприятностей.

Возможно, помимо соображений безопасности, Спинозу отвлекала от хлопот по изданию уже написанных трудов необходимость как можно скорее закончить новый, который полностью его захватил. Именно в это время происходят события, делающие новое произведение Спинозы как нельзя более актуальным для эпохи, переживаемой его родиной.

1

В XVII столетии политическое устройство Голландии было весьма своеобразным и сочетало в себе черты как монархии, так и буржуазной республики.

Во главе государства формально находился так называемый штатгальтер, выполнявший функции председателя Государственного совета. Должность штатгальтера была наследственной, и занимали ее принцы Оранской династии, сторонники которой именовались оранжистами.

Влияние штатгальтера усиливалось тем обстоятельством, что он одновременно являлся и верховным главнокомандующим, благодаря чему становился естественным вождем дворянства, которое было главной опорой его власти.

Что же касается роли штатгальтера в Государственном совете, то тут его власть существеннейшим образом ограничивалась влиянием и рычагами реального воздействия на политические процессы, находящимися в распоряжении заместителя штатгальтера в Государственном совете, который именовался великим пенсионарием.

Такое непривычное для русского уха словосочетание в приложении к государственному деятелю, определявшему основную политику страны, объяснялось тем, что лицо, выполнявшее функции великого пенсионария, стояло во главе финансового ведомства и регулировало финансовые потоки, т. е., говоря привычным современным языком, распределяло бюджетные ассигнования и тем самым управляло государственной экономикой.

Из этого со всей очевидностью следовало, что именно великий пенсионарий был выразителем интересов буржуазии и республиканской партии.

Борьба монархической и республиканской партий и составляла движущую силу политических процессов Голландии XVII века.

2

В 1653 году должность великого пенсионария занял лидер республиканской партии Ян де Витт. С его появлением у руля государства (ведь фактически власть великого пенсионария приблизительно соответствовала той, что сейчас мы понимаем под словом «президентская»), влияние республиканской партии стало в стране преобладающим после того, как ее главная соперница — партия Оранских принцев — лишилась своего вождя в лице преждевременно скончавшегося Вильгельма II.

Ян де Витт, сын Якоба де Витта, бургомистра города Дортрехта, родился 24 сентября 1625 года, т. е. был семью годами старше Спинозы.

Яну де Витту и его старшему брату и соратнику Корнелию де Витту, благодаря разумной предусмотрительности и неустанной деятельности, удалось добиться подъема промышленности и торговли, финансов и флота и тем самым загладить вред, причиненный стране войной с кромвелевской Англией в 1651—1654 годах.

3

Постепенно голос Голландской республики, возглавляемой Яном де Виттом, получил решающее значение в делах северной Европы.

Вторая война с Англией, где к тому времени снова водворилась королевская власть, война, в которой Корнелий отличился своими подвигами на море не меньше, чем в предыдущей, не только кончилась для Голландии успешно и принесла большие выгоды стране, но возбудила зависть и алчность французского короля Людовика XIV.