— «О, у меня есть дело как раз для вас»— Харизма вернувшимся бумерангом проявилась в Казанове — «Я знаю такое место — высший сорт, самый сок!»-

— «Что ещё за место?»— гавкнул Шишкарь

— «Эммм… не то, чтобы место, а я бы назвал это в некотором роде подработкой на месте. Скажите, вы не против крысиного мяса?»-

— «Да мне насрать уже, что жрать, нахуй»— подал голос Мочегон.

— «Вроде в этой махинасии имеесся, так сказать, расиональное зерно»— согласился Жлоб.

С одной стороны, будь у Хренуса выбор, то он бы, разумеется, предпочел кроликов и птицу крысам, но раз еда сама шла ему в пасть, то Серый Пёс решил не упускать возможность. Тем более, что в городе, в самые его неудачные периоды, ему приходилось есть мёртвых крыс.

— «Показывай давай и смотри без наёбок — у нас с наебщиками, разговор короткий»-

— «Да, конечно, следуйте за мной, нам надо идти на поля»— засуетился Казанова.

Поля, обрабатываемые совместными усилиями фермеров-арендаторов, находились не так далеко от логова псов. Именно на этих полях неделей ранее и проводил свою разведку Хренус.

— «Любезнеёшай, а сёдня денёк-то не осень подходяссий для крысинай охоты! Дожжь!»— ехидно проговорил Жлоб.

— «Уважаемый, Уважаемый!»— в речи Казановы заиграли вступительные ноты, объявляющие о начале рекламного блока — «Вы же знаете, как всё у фермеров происходит. Если дата работы назначена, то работа должна быть выполнена вне зависимости от обстоятельств. Это качество деловых людей, секреты успеха, к плодам которого (пусть и побочным) я и предлагаю вам сейчас приобщится!»-

— «Погодите, погодите, а пусть еще историю расскажет, если он такой рассказчик кайфовый!»— подал голос до этого молчавший Плевок.

— «А сто, Щеня, мои истории тебе уже не нравясся, надоели?»— с упреком сказал Жлоб (Горечь ревности мешала ему сидеть спокойно на стуле. Он вскочил, бросился к окну и сорвал карниз, запутавшись в шторах).

— «Да, в натуре, если хилый на рассказе, то пусть приколет»— Мочегон прожевывал слова как кашу.

— «Друзья»— Казанова улыбался кинематографической улыбкой образца 20-х годов — «Раз вы просите, то я вам сейчас такое расскажу, вы не пожалеете. Вы знаете историю о таксе Бонифации? Нет? Тогда я вам завидую — всегда завидую тем, кто слышит её в первый раз»-

Казанова сделал паузу и заговорил, но уже каким-то старческим скрипучим голосом — монотонным, безэмоциональным, немного иностранным:

— «Бонифаций был таксой, обувавшей людей на лабиринте. Он вступил в сговор с лисами да барсуками и теперь отгребал знатный куш каждый раз, когда двуногие фрукты собирались поставить монетку-другую на то, поймает ли собачка зверушку или нет. А барсуку только и приходилось, что лежать, будто бы он мертвый, ну и продристаться разок для пущей верности. Эффект был перманентным. Боня жирел, богател, морда его приобрела сытый лоск, и все сходились на том, что скоро он свою тушу не сможет и в дверцу засунуть, не говоря уж о беготне внутри. Стал важным — уже не гавкал и визжал, а говорил низким голосом вальяжное «Аф». Эдакий, доберманового окраса, буржуазный супчик в 20-долларовом антиблошином ошейнике. Его так и прозвали — Боня шахтер»-

— «А почему Шахтёр?»— бесцеремонно прервал рассказ Плевок.

— «Потому что по туннелям лазил и с этого прибыль имел»— несколько раздраженно ответил Казанова и продолжил:

— «Так он обтяпывал свои дела, а потом, макая сахарную косточку в плошку, говорил таким же таксам-пронырам: «Все эти лисы и барсуки только и знают, что жрать, скоро сами не будут пролезать в дыры и наведут на меня кинологов».

Да, иногда Боня представлял, как к нему наклоняется кинолог и говорит: «Приятель, ты, кажется, уже в дырку и не пролезаешь, как же ты с лисами можешь управиться? Давай-ка проверим».

Но карты Боне спутали не кинологи, а защитники прав животных. Из-за их протестов пришлось закрыть лабиринт, что, разумеется, оставило Боню на бобах. Уже бывший Шахтёр ползет к кинологу на коленях, лижет ему ботинки, просит не лишать его заработка. Но кинолог лишь треплет того по загривку.

Боня мучается от лишений и отчаяния. О душевном, как, впрочем, и о физическом здоровье и говорить не приходится — он уже не может есть, пить, у него не стоит»-

— «Это еще тут причем?!»— возмутился Шишкарь.

— «Стилистическое средство для создания у слушателя комплексного ощущения личной трагедии, настигшей героя.

И вот он уже без ошейника, худой, побитый улицей, ищет себе укрытие глазами, серыми благодаря многодневному голоду — сыну от брака булимии с нищетой. В открытом подъезде многоэтажного дома всё его внимание привлекает колкий запах — незаметный, как уличная песня бродячего пса. Этот запах ведет его, и вот, в щели между створками дверей пропитанного мочой лифта и полом, он видит слой люминесцентной жидкости. Боня бросается к ней и начинает яростно её лизать — это первое, что его истощенное тело смогло в себя впустить за всё это проблемное время. Ему кажется, что по мере того, как он больше и больше насыщается, его наполняет ароматный дым. И тут Боня видит, как из его бока выскакивает сверкающий щенок голубого цвета, игриво так ему подмигивает, и, выскочив из подъезда, устремляется вниз по улице. Боня бросается за ним в погоню сквозь раскисшие газоны, ржавые ограды, бутафорские саженцы, деревья, разрушающиеся бетонные дорожки и кричит: «Вернись, вернись!». И когда тот, кого раньше знали в отрасли как Шахтера, перебегал дорогу, то его настиг грузовик, груженный кирпичами»-

Казанова оглядел слушателей и добавил с расстановкой.

— «Отматывали его с колес несколько дней. Опознали по уху»-

— «Нууу, пиздежом тянет»— скептически протянул Мочегон, отойдя от первоначального ступора интереса.

— «Сойдёт»— высказал свое мнение Хренус.

Жлоб недовольно проворчал нечленораздельную реплику — Старый Пёс был уязвлён тем, что на его место рассказчика появился новый претендент.

— «Да нет, нормал история, Хренус. Между прочим, тоже был случай с нами похожий — помнишь, с Блеском, когда тот крыс подговорил во дворе, и они мёртвыми прикидывались, а люди тупые думали, что это он их давит и подкармливали. Да и потом, что с ним приключилось, тоже похоже»-

Чувство, по ощущениям напоминающее скорбь

Чувство, по ощущениям напоминающее ожог воспоминаниями

Чувство, по ощущениям напоминающее закопанную боль

Чувство, по ощущениям напоминающее осознание бесповоротность событий

— «Интересно»— Казанова посмотрел на Хренуса — «Следуйте за мной, пора мне показать вам то, что я подготовил»-

— «Надо сумоську-то листосськами прикрыть»— засуетился Жлоб.

Псы двинулись сквозь прозрачные стены воды за ковыляющей, обезьяньей фигурой Казановы. В этот раз Хренус плелся в арьергарде.

Блеск. Это имя обожгло Серого Пса, грубой кромкой разодрав материю его души. А вслед за этим