ветра, тем медленнее перемещался Хаджар и, соответственно, все кто с ним.

В одиночку он, может, приложив максимум усилий и смог бы сбежать, но точно не вшестером.

— Можем попробовать использовать артефакты, — предложил Арнин. — у нас достаточно, чтобы отвлечь или замедлить монстра.

— У нас впереди еще шесть суток до дальних гротов, — покачала головой Лэтэя. — если потратим все артефакты сейчас, то лишь отсрочим не самый приятный финал.

— Поторопитесь, — проскрипел стиснутыми зубами Артеус. — Долго я удерживать щит не смогу.

Пока отряд обсуждал свои идеи, Хаджар, прикрыв глаза, пытался сообразить, как им лучше выйти из сложившейся ситуации. Он обдумывал сотни различных вариантов, но каждый из них оказывался печальнее предыдущего.

Дикий Бог, пусть и лишенный разума, все еще обладал неким подобием интеллекта. Они могли попробовать задобрить Громовую птицу подношениями, но что могло заинтересовать спутницу штормов из их небогатого снаряжения?

— Так или иначе — нам нужен хороший план, — до хруста в костяшках, гном стиснул топоры.

— Да что ты говоришь, коротышка, — скривился Шакх. — а я думал мы сейчас выйдем, да как поощипываем этого петуха, а потом еще зажарим.

Хаджар повернулся к товарищу.

— Шакх.

— Что, варвар? — огрызнулся пустынник.

— А это хорошая идея.

Отряд повернулся к Хаджару, пытаясь отыскать в его взгляде намек на задуманное, но столкнулись только с уже знакомыми им огоньками безумия.

— Опять, — выдохнул Шакх и покачал головой. — Годы идут, варвар, а ты каждый раз пытаешься отыскать более неразумный способ свести счеты с жизнью.

— Что ты задумал, Хаджар? — обеспокоенно спросила Лэтэя.

Хаджар уже было открыл рот, чтобы объяснить детали плана, как Артеус вскрикнул и опустился на правое колено. Кровь брызнула у него из носа и волшебник, убрав руку за пазуху, вытащил из складок одежды несколько пилюль и закинул их в рот.

Кровь тут же остановилась, а болезненная бледность уступила место здоровому розовому оттенку. Вот только алхимии, способной помочь адепту уровня Небесного Императора, у них имелось не так чтобы много.

Как и в целом — во всем смертном регионе.

Очередная молния ворвалась было в пещеру, но столкнулась о скрещенные топоры гнома. Тот взревел раненным бизоном, после чего заставил запылать руны на стали, а затем и сам предстал окутанным лавой и огнем.

Постепенно, с трудом, но смог поглотить молнии и впитать их в себя.

То, что нужно…

— Доверьтесь мне! — выкрикнул Хаджар, обнажая Синий Клинок.

Отряд, в последний раз обменявшись взглядами, с решимостью воинов, коими они и являлись, вышли из пещеры. Небо над ними заволокло темными тучами — предвестниками той силы, которой собирались противостоять Небесные Лисы.

Силы, что прежде заставила сгинуть не одно поколение горцев.

Глава 1745

Атмосфера задрожала от напряжения, когда Хаджар вместе с отрядом выступили против Дикого Бога, властительницы бурь и штормов.

Каждое движение воинов внешне казалось скупым, но если приглядеться, то становилось понятно, что даже малейшие их движения рассчитаны и точны. Ни лишнего вздохи или взгляда не позволяли себе их тела.

Каждый из Небесных Лисов был готов сыграть свою роль в даже неизвестном им плане. Настолько крепко была их вера друг в друга, взращенная за почти полтора века совместных приключений и сражений.

А буря постепенно зарождалась в темных небесах, обещая подарить битве гневную мелодию небес, рассерженных наглостью смертных, осмелившись выступить против их творения.

Когда Громовая птица, распахнув клюв, взмахнула крыльями и сорвалась с пика в их сторону, Шакх взмахнул саблями. Энергия и терна закружили вокруг него в энергиях столь чуждых этому краю снегов и льдов.

Внезапно торнадо из песка выстрелила в небо и теплые, сухие ветра накрыли часть горы барханами, из клубящихся песков которых показались огромные песчаные волки.

Едва ли осязаемые звери закружили по воздушным тропам вокруг птицы, пытаясь растерзать своими клыками из крепчайшего и острейшего стекла её перья молний, заставляя Дикого Бога отвлекаться на их стремительные атаки — каждая из которых хранила в себе удары сабель Шакха.

А в это время Лэтэя уже успел переместиться на соседний пик и запылало её копье. Каждый выпад и каждый удар воительницы протягивался через пространство небесным светом. Но не тем, что встречает путника радостными лучами утреннего солнца. Нет. Каждый удар копья Лэтэя оборачивался холодным и даже в чем-то мрачным шлейфом падающей кометы, заставляя Дикого Бога отвлекаться от волков и прикрывать уязвимые точки перьями-молниями.

Арнин, спрятавшись в тенях, не мог оторвать взгляда от происходящего.

Даже во время битвы с могучим Диким Богом Хаджар и его отряд оставались внешне непоколебимыми, умудряясь сохранять решимость и хладнокровие.

Их практически идеально скоординированные атаки умудрялись раз за разом выбивать из тела и крыльев Громовой Птицы все новые и новые перья-молнии, и постепенно блеск птицы ослабевал, пока Арнин, наконец, не понял, в чем замысел Безумного Генерала.

Ветер вокруг сражавшихся постепенно стихал, а гроза над головой, казалось, теряла свой запал, отражая постепенную слабость, накатывавшую на Громовую Птицу.

Небесные Лисы тут же воспользовались открывшимся для них окном, и втрое усилили напор — каждый из воинов бился на пределе своих возможностей.

Пустынные волки Шакха и он сам, окутанные вихрями раскаленных песков, то и дело врывались в бой, а их неустанные, несущие погибель атаки, отвлекали внимание монстра от остальных.

Выпады Лэтэи, оставляя за собой шлейфы падающих звезд, осыпались на существо и каждый из них неизменно попадал в те места, где птица лишилась перьев-молний.

Артеус, ослабленный недавним противостоянием, сосредоточился на чарах поддержки. Таинственные слова срывались с его уст, заставляя вспыхивать все новые и новые волшебные символы и иероглифы. Те танцевали вокруг членов отряда, поглощая или перенаправляя в небо перья-молнии, каждое из них способно расколоть горный пик и сжечь целый город.

Воздух гудел от энергии его чар, а сама ткань реальности продавливалась под несгибаемой волей чародея.

Хаджар, буквально слившийся с ветром, ураганом кружился вокруг Громовой птицы. И каждый его удар, рассекая броню из молний, глубоко врезался в плоть монстра. Ветер, казалось, пел голосом силы атак генерала, воспевая его мощь и умения, будто пытаясь заглушить вой отступающего шторма перед лицом той бури, что зарождалась в груди безумца.

И тут птица распахнула пасть. Все перья на её теле разом вспыхнули, и энергия протянулась длинными вспышками по всей плоти монстра, пока не собралась в пучок света внутри клюва.

— Кья! — пронзительный крик разрезал пространство, а