– Карабкаться они пока не умеют, – заявил он, утирая с лица рукавом дождевые капли.

– Завтра научатся, – сказала Окси.

– Я так не думаю, – командир покачал головой.

– Три дня назад ты не думал, что твари смогут пользоваться лестницами. А они вчера забрались к Чаку.

– Баз, они остановились у самых скал! – доложил кто-то из бойцов.

– Что делают?

– Щупают скалы, – боец пожал плечами. – Или царапают. Я не знаю, как это назвать. Сбросить на них пару гранат?

– Какой смысл? – командир Баз махнул рукой. – Фосфорные кончились, а обычные… трата денег.

– Почему? – вырвалось у Грачева.

– Потому, что тварей надо сжигать дотла, – негромко пояснила вместо База девушка, – только тогда они не смогут зализать раны и вернуться в строй.

– Но гранатой… если в клочья…

– Этих «в клочья» не получится, очень крепкие, новый вид.

– А если добивать и сразу потрошить?

– Ты любопытный и забавный, – Окси чуть склонила голову и взглянула на Грачева с интересом. – И большой везунчик. Из всех пассажиров этого полета уцелел только ты. Я так думаю. Почти чудо, не правда ли?

– А ты родилась здесь? – Стало заметно светлее, утро вступало в свои права, и Егор разглядел, наконец девушку в почти нормальном свете. Подтвердились самые лучшие предположения. Даже более того.

– Акцент?

– Да, – Грачев кивнул. – И фразы строишь не по нашим правилам. Я Егор.

– Окси… – девушка замялась. – Вообще-то, Оксана. Называй, как удобнее. Мои родители переехали в Канаду из Одессы, ещё в юности. В их юности, в девяностые.

– Мои родители тогда же переехали в Москву из Сибири, – Егор улыбнулся. – У нас много общего.

– Ты подкатываешь? – Окси удивленно округлила глаза и усмехнулась. – Ты сильно ударился головой?

– Давайте идти, – по-русски сказал Баз и скользнул недовольным взглядом по Грачеву.

– Похоже, не только я подкатываю, – Егор тоже усмехнулся и взглядом указал на командира. – И я его понимаю. Ради тебя не грех даже выучить чужой язык.

– О чем вы все думаете?! – Девушка поморщилась и достала из рюкзака одеяло. – Планета в опасности!

Она вручила одеяло Егору, гордо вздернула носик, четко развернулась и грациозно – залюбуешься! – двинулась следом за Базом.

– А, ну да, – Грачев вновь усмехнулся, набросил одеяло на плечи и, хлюпая ботинками, двинулся следом за Окси.

* * *

Удивительно, как реагирует организм на стресс. Речь не о стадиях возбуждения и угнетения. Есть более загадочные моменты. Например, разве не странно, что у страха и эйфории один и тот же естественный стимулятор – адреналин. И довольно долгоиграющий стимулятор. Если нет серьёзных повреждений, на внутренней адреналиновой подкачке можно продержаться хоть сутки.

Егор надеялся, что в его случае так и будет. Очень уж ему не хотелось расклеиваться на глазах у Оксаны. Но чудес не бывает, что бы там ни говорила чудесная девушка. Да, выжить Егору повезло, а вот уцелеть – не факт. И чем меньше в крови бурлило адреналина, тем очевиднее становилось, что с Грачевым не всё в порядке. Каждая мышца в теле уже предательски ныла, в голове гудело, а ноги медленно, но верно становились ватными и шли всё хуже. Егор чувствовал себя словно во сне, когда без внятного объяснения причин идти вдруг становится очень тяжело. Ещё немного, и Грачеву мог потребоваться «живой костыль» в виде кого-то из бойцов.

Конечно, гораздо лучше Егору помог бы привал, но Баз и не думал останавливаться. Группа быстро продвигалась вглубь суши, не особо удаляясь от забора аэродрома. Грачев припомнил разговор пилотов и бросил взгляд вправо. Взлетка закончилась, а значит, группа отмахала, как минимум, три километра. В нормальном состоянии дистанция «ни о чем». Но сейчас для Егора она стала натуральным марафоном.

– Вон там отдохнем, – Окси вдруг обернулась и указала на группу полуразрушенных строений слева.

– Я в норме, – Егор попытался изобразить бодрячка.

– А я не спрашивала, в норме ты или пропадаешь, – Оксана усмехнулась. – По виду – чистый зомби. Бледный очень.

– Это благородная бледность.

– О да, сэр, – девушка рассмеялась. – Я забыла, что вы сибирский лорд по происхождению. Наступай сюда, строго по тропе.

– А там что? – Егор кивком указал в сторону. – Заминировано?

– Трясина.

– Трясина? – Грачев удивленно взглянул на Окси. – Мы на скалах, откуда здесь…

– Мы пришли, – перебила его девушка. – Входи.

Здания, в которых укрылась группа, имели бетонные стены метровой толщины. Так что они неслучайно выдержали удар Большой Волны, а затем устояли, когда континент едва не провалился в тартарары. Местами комплекс зданий лишился крыши, кое-где развалился второй этаж, но уцелевших помещений оказалось больше. Хозяева почти все здесь расчистили, подлатали и оборудовали переносными печками. Более того, в центральном здании комплекса они застеклили окна, а в подвале установили дизель-генератор. Во всех комнатах горел свет.

Егор окинул взглядом постройки и невольно обернулся. С тропы комплекс казался заброшенными руинами, а изнутри, с центра внутреннего дворика, он выглядел вполне жилым и ухоженным. Видимо, свою роль сыграла тщательная маскировка, в том числе – светомаскировка. Но каким образом обитатели комплекса маскировали дым от печек?

Грачев ещё раз обернулся и понял, что спросить не у кого. Спасатели почему-то сторонились Грачева. На контакт с выжившим шла только Оксана. Но и она лишь провела Егора в дальнюю комнату, усадила в продавленное кресло рядом с печкой и указала на стоящее в углу медное корыто.

– Выжимай одежду. Запасных комплектов у нас нет. Ботинки можешь подсушить прямо на печке, она не слишком горячая.

Не дожидаясь ответа, Окси вышла. Пришлось Егору придержать своё любопытство «до новых встреч».

Впрочем, кое-какие ответы у Грачева имелись и без пояснений девушки. Ведь Егор проспал не всю лекцию на борту самолета. В первую очередь он понял, почему спасатели явно не в восторге от его общества и вообще плохо реагируют на упоминание об армии заокеанских миротворцев. В свете ламп Грачев разглядел спасателей получше и заметил, что у всех на рукавах имеются круглые шевроны с эмблемой Национальной стрелковой ассоциации, если сокращать в оригинале – NRA. То есть спасатели оказались местным ополчением. Читавший в самолете лекцию офицер-воспитатель уделил этой категории граждан особое внимание.

Ополченцы, которые сами себя называли рейнджерами, не вербовались в новые официальные структуры на полузатопленных территориях и даже не поддерживали с марионеточными властями тесных контактов. Они вообще старались держаться особняком. Считалось, что они почти одинаково не любят и атлантов, и пришедших на выручку американским братьям русских или китайцев. Этакое патриотическое сопротивление всем чужакам без разбору. Только атлантам они сопротивлялись с оружием в руках, а людям из-за океана – молча, как бы вынужденно признавая их временными союзниками, но при этом практически игнорируя, даже когда имелся смысл во взаимодействии.