будто в неё ударила молния; Кристина облегченно провела рукой по лицу.

— Во-первых, — строго начала она, чтобы закрепить успех, — не знаю, понимаешь ты или нет, но мне нужна — слышишь? — нужна помощь.

«Я помогаю»

— Во-вторых, — девушка оставила это замечание без внимания, — что бы ты сама себе ни придумала, а навредить этим людям ты всё равно не сможешь. Зато отпугнешь тех, кто, возможно, хочет мне помочь. Это ты понимаешь?

«Да».

— Вот и молодец. У меня, кстати, есть идея получше, раз уж тебе так не сидится на месте. Если ты собралась их… пугать, значит, они могут тебя увидеть?

Короткий кивок.

— Отлично. Побудешь здесь, пока я буду с ними разговаривать? Будут плохо себя вести — можешь напугать их до смерти… ну, то есть просто сильно напугать. Согласна?

«Да».

— Спасибо, — искренне поблагодарила Кристина и подняла голову к начинающему светлеть небу. План ей нравился, но оставалась одна загвоздка. — Слушай, а ты же можешь немного изменить внешность? Или хотя бы одежду?

«Не знаю».

— Да точно можешь! Не всегда же ты ходила в этом рванье. Попробуй вспомнить, как ты выглядела перед… ну… ты поняла.

Светловолосая кивнула. Зеленоватая дымка заклубилась у её ног, и вскоре она скрылась в ней целиком. Прошло несколько секунд, и девушка пожалела о своих словах.

Они были примерно одного возраста, но Кристина даже представить себе не могла, что такое может с кем-то случится. Перед смертью Светловолосая сильно страдала: опухшее лицо превратилось в огромный синяк, шея изогнулась по неестественным углом, будто её сломали сразу в нескольких местах. Её платье и прежде выглядело не слишком изящно, а теперь и вовсе превратилось в лохмотья, которые почти не скрывали ни худое тело с глубокими порезами и царапинами, ни торчащие из переломанных ног кости.

— Господи, — выдохнула Кристина. — Что с тобой случилось?

«Меня убили».

— Я… ну… сочувствую, — В горле встал ком. Что вообще можно сказать, когда видишь такое? — Тот, кто это с тобой сделал — настоящее чудовище.

«Да».

— Извини, но с меня пока хватит. — Девушка поежилась, но взгляд не отвела. — Давай попробуем ещё раз.

Глава 4. Двое к двум

Прохладный западный ветер нёс с собой аромат хвои, отсыревшего дерева и опавших листьев; в воздух шумно поднялась встревоженная ночная птица, чуть в стороне от заросшей тропы послышались едва различимые шорохи непривычных к людям животных. Эйдон остановился и, подняв голову к светлеющему небу, вдохнул полной грудью, впервые по-настоящему ощутив, что владения раха остались позади.

След завёл гвардейцев в самое сердце Шепчущего леса и, попетляв между оврагами, остановился у крутого пригорка, рассекающего чащу надвое, словно гигантский крепостной вал. Склоны поросли высокой травой и колючими кустами, а вершина была надежно укрыта от посторонних глаз сразу несколькими рядами густых деревьев. Идеальное место для засады, но слишком приметное, чтобы стать надёжным укрытием.

— Устала и пошла шагом, — Мартон прикинул расстояние между следами. — Мы совсем близко.

Морщинки на хмуром лице капитана разгладились, холодные глаза потеплели. У человеческого тела, пусть даже укреплённого действием тонизирующего бальзама, есть свои пределы: ещё немного и у него не осталось бы иного выбора, кроме как признать поражение и командовать привал. Или — ещё хуже! — пришлось бы возвращаться на Сальвийский холм, чтобы доложить королю Геррану о своей неудаче.

От одной мысли о событиях прошлой ночи Эйдон снова помрачнел. Двадцать семь лет безупречной службы своему другу и сюзерену. Он лил кровь, защищая рубежи королевства, брался за неблагородную, но порой необходимую работу, оберегая своего короля от угроз внутренних. И по иронии судьбы именно он привёл Его Величество в лапы Сальвийского духа. Другой мог бы сказать: «Я не знал!», спрятаться за успокоительную ложь и самооправдание, но Эйдон не мог себе этого позволить. Он должен был знать.

— Отлично, — капитан спохватился и кивнул нетерпеливо переминающемуся с ноги на ногу гвардейцу. — Наконец-то хорошие нов…

Мартон резко вскинул руку и замер на месте. Неуверенно поводил головой сначала в одну, а затем и в другую сторону, прислушиваясь. Наконец, он плавно опустился на колено и приложил ладонь к земле. Глаза закрылись, лицо приняло отсутствующие выражение.

Капитан затаил дыхание и приготовился терпеливо ждать. Он уже видел это прежде, много лет назад, когда командовал дозором на южной границе. Тогда Альдо Хельдер, отец Мартона, похожим приёмом выслеживал разбойничьи шайки и находил схроны контрабандистов. Ничего удивительного, что младший Хельдер пошёл по стопам своего отца.

— За холмом, шагов пятьдесят, — хрипло сообщил Мартон. Голос его чуть дрожал от напряжения; на лбу выступили крупные капли пота.

Эйдон удовлетворенно провёл по усам рукой: конец следа оказался даже ближе, чем они предполагали. Не теряя времени, гвардейцы бесшумно поднялись по склону и осторожно выглянули из-за гребня.

— Ничего не понимаю, — на лице Мартона было написано крайнее изумление. — А кто это рядом с ней?

Внизу, примерно в пятидесяти шагах от их наблюдательного пункта, разговаривали двое. В одной из них, с измождённым лицом и тёмными растрёпанными волосами до плеч, Эйдон сразу же узнал ту, кого они искали всё это время. Впрочем, если бы он не видел её тогда, на холме, то ни за что бы не подумал, что эта девушка может оказаться могущественной слугой Сальвийского духа.

Совсем молодая, немного старше его собственной дочери, стройная и миловидная — капитан не находил в ней ничего необычного. От неё не исходила аура силы и величия, глаза не светились в темноте, как у её хозяина, а странная одежда незнакомого кроя, грязная и рваная, и вовсе придавала девушке жалкий вид.

Эйдон задумчиво провёл рукой по лицу и мысленно предостерёг себя от поспешных выводов. Всего несколько часов назад Сальвийский дух убедительно показал, как дорого обходится опрометчивость.

— Говорю тебе, я не мог ошибиться, — будто оправдываясь, горячо шептал Мартон.

Капитан молча пожал плечами.

Рядом со слугой Сальвийского духа стояла её полная противоположность — изящная светловолосая девушка в длинном тёмно-зелёном платье. Аккуратная прическа, безупречно ровная осанка; тонкие кисти рук скромно сложены на животе — незнакомка будто сошла с портрета старого мастера.

— Одета, вроде, просто… — Мартон критически оглядел девушку с ног до головы. — Может, из местных торгашей победнее?

В ответ Эйдон только ухмыльнулся краешком рта: всё-таки Мартон был ещё очень молод. Несмотря на кажущуюся простоту, строгое платье незнакомки стоило целое состояние — значительно больше, чем могла потратить на свою дочь купеческая семья средней руки. К тому же, среди этого сословия было бы непросто найти такую девушку, которая согласилась бы надеть что-то настолько