— Отдай им пакет, пусть ему передадут. Мол, «подгон» с«дачки». Да не спались, что от меня «грев». Похороню.

— Понял, все сделаю.

«Нет, что-то определенно происходит… Может, старею?.. Надо,пожалуй, напрячь Вышкина, чтоб парня расконвоировал.[16] Иначезачмырят, когда откинусь…»

* * *

За неделю до первомайских праздников Николай Филипповичнаписал рапорт с просьбой предоставить ему очередной отпуск. Иначе не дотянетдо пенсии. Да и к сыну в Екатеринбург надо съездить, подготовить плацдарм дляпереселения. А потом, не выходя из отпуска, взять больничный на месяцок-другой,в госпитале поваляться. Болячек хватает. Глядишь, вторую группу инвалидностивылежит. С соответствующим денежным приложением. И выйдет на службу, толькочтобы передать дела и проставиться за окончание государевой службы. Так делалипочти все его коллеги, не желавшие после сорока пяти продлевать контракт.

Рапорт сначала подписывать не хотели, с руководящими кадрамив колонии был дефицит — замначальника по безопасности и оперативной работепроваляется со своей спиной до конца лета, а на пьяницу замполита полагатьсянельзя. Помог прекрасно проведенный «День лагеря», воспоминания о котором сразуулучшали настроение шефу управления. К тому же Николай Филиппович твердозаверил, что Гладких прекрасно справится с обязанностями хозяина (в чем личносомневался). Но отпуск гораздо важнее, тем более что билеты до Екатеринбургабыли уже куплены. В крайнем случае, пришлют подмогу.

В общем, накрыв дежурную поляну в своем кабинете и вручивначальнику оперчасти «ядерный чемоданчик» и большую зоновскую печать, НиколайФилиппович попрощался с коллективом и погрузился в купейный вагон.

Нельзя сказать, что Федор Васильевич Гладких сильноогорчился от перспективы отвечать за лагерь в течение двух, а то и трехпредстоящих месяцев. Наоборот, это был хороший шанс показать всем, кто есть ктов зоне. И главное — лишиться неудобной приставки И. О., стать полноправнымхозяином, когда Вышкин уйдет на пенсион. Но для этого необходимо себязарекомендовать. Например, красиво и грамотно разобраться с нештатнойситуацией.

Что это еще за воровская власть? Ишь, устроили разделение накрасных и черных. Власть должна быть одна — царская! В смысле —государственная. А кто не согласен, тому объясним. Если надо — жесткообъясним. И если не надо — все равно жестко. Чтобы дошло сразу и навсегда.Бей черных, пока не покраснеют!..

Объяснять Федор Васильевич решил в ближайший же понедельник,не откладывая революцию на потом. Разработал на бумаге секретный планвооруженного восстания, который впоследствии сжег в пепельнице. Накануне, ввоскресенье, встретился в условленном месте с Казбеком Шамаевым. Победить вреволюции без поддержки изнутри довольно сложно, значит, надо привлекать насвою сторону сочувствующих. Шаман — как раз то, что нужно. Сочувствует. Ис Сумраком у него скрытый конфликт, и крюк на Казбека крепкий. Без уговоровпойдет на баррикады за светлое будущее.

— Ну вот, Казбекушка, и сбылась твоя вековая мечта, —романтично начал кум.

— На УДО выхожу?!

— Круче. Бугром станешь. Большим-большим бугром. ВместоСумрака. Как ты и хотел.

— А он куда?.. — насторожился Казбек, крысинымчутьем распознав подвох.

— Добровольно сложит полномочия. Или не добровольно. Носложит. За это я как исполняющий обязанности хозяина отвечаю. Зарвался онокончательно, пора осадить. Согласен?

— Осадить давно пора, — злорадно ухмыльнулсяКазбек, сразу вспомнив пощечину и пенный душ из огнетушителя. — А как жесходняк воровской? Паша Клык? Он же его ставил — ему и снимать.

— Не понял. Кто такой Паша Клык? Министр юстиции? Илиначальник управления исполнения наказаний?

— Вор в законе.

— Что-то я такой должности не припомню… Начальникоперчасти — есть, замполит есть. Даже завхоз есть… А как ты сказал… Вор? Взаконе? Надо же такое выдумать… Даже смешно, ей-богу.

Казбек промолчал, что кум расценил как согласие.

— Короче, слушай и запоминай. Завтра вечером дуй напищеблок. Кинешь в котел на ужин что поаппетитней. Пару крыс дохлых или дерьмасобачьего. На твой вкус. Кстати, я слышал, Витя не всем блатным одинаковонравится. Верно?

— Верно. Медведь с ним не здоровается. А Акула вообщене любит за сломанную руку, хотя он уже не блатной. Шлямбур, обратно…

— Слушай, что у вас за зверинец?! Отвыкай, однако. НеМедведь, а заключенный Гималайский, не Акула, а заключенный Пескарев. В общем,предупреди их, чтобы после отбоя залегли в «локалке»[17]первого отряда и не высовывались. И сам заляг.

— А потом?

— Ждите сигнала. Утром станешь бугром. Поможешь мненавести в зоне порядок. Уверен, ты справишься. Как видишь, ничего сложного.

«Но и ничего простого, — подумал хитрый Казбек. —Занять место положенца без разрешения блатного сходняка — все равно что свышки на колючку прыгнуть. Без задницы останешься. И без башки».

Но возражать не стал. Перевесила «любовь» к Сумраку —уж очень хотелось шакалу горлянку покоцать. Да и крюк мешал возразить. Крепок,зараза, — не соскочишь.

— Мента мне отдашь?

Вспомнился удар Кольцова ниже пояса. Неплохо бы поквитаться.

— Зачем он тебе?

— Должок хочу вернуть.

Гладких размышлял недолго:

— Забирай!

Казбек кивнул и отправился ловить крысу. С дерьмомсвязываться не хотелось, а с крысами в лагере дефицита не наблюдалось.

Гладких тем временем вернулся в кабинет и продолжилподготовку к перевороту. Все должно произойти естественно, без сюжетныхнатяжек. Иначе возможны незапланированные повороты.

* * *

Революция, о которой так долго шептали ссученные меньшевики-активисты,началась вечером следующих суток, когда один из проголодавшихся зэков обнаружилв миске с бизнес-ланчем вареную крысиную голову. Вместо мяса. С подливкой.Ладно б таракана или волос. А то башню крысиную! Особенно добавляли аппетитаглазки, из черных превратившиеся в белые.

— Что за бля?! Атас! Шеф-повара сюда! И хозяинаресторана!

Народ отреагировал бурно. Побросал «весла» и застучалкулаками по столу. Шеф-повар, услышав о недоразумении, заперся на кухне,забаррикадировав двери разделочным столом и чаном с квашеной капустой. За такой«деликатес» варка в котле на медленном огне ему была обеспечена. Это в лучшемслучае. В худшем — отрежут гениталии, заставят сварить вкрутую, потомсхавать с аппетитом и сказать спасибо. Авторитеты, хоть и питались отдельно, изпередачек, но подобных изысков кухни не прощали. А уж если Сумрак узнает…