— Основной план знаем мы с вами и Ланге. Остальные специалисты знают только отдельные детали, которые касаются их работы. Например, техническая служба, коснется только вооружения.

— О цели они ничего знать не будут.

— Именно так. Отдел штурмбаннфюрера Берхарда Крюгера будет заниматься только документами для Таврина и его напарника. Медики займутся ранами Таврина.

— Хорошо, когда мы сможем начать детально прорабатывать план?

— Через час. Вас это устроит?

— Вполне, — ответил Вильке…

* * *

Берлин.

Принц-Альбрехт-штрассе.

Кабинет бригаденфюрера Танцмана.

Июнь, 1944 год.

Бригаденфюрер Танцман был обязан курировать операцию против Сталина, хотя сам не верил в возможность её осуществления. Основную реализацию он поручили штурмбаннфюреру Хенгельгауту и контроль оберштурмбаннфюреру Вильке.

Танцман спросил у Вильке, как только тот вошел в его кабинет:

— Что по подготовке акции? Рейхсфюрер интересуется этим.

— Агент получил новый передатчик.

— Это мне и так известно, Вильке. Что по подготовке исполнителей?

— С этим возникли сложности.

— Я добился открытия для вас секретной картотеки организации «Цеппелин», Вильке.

— Но, бригаденфюрер, при эвакуации группы из Риги в марте 1944 года, они попали под налет красной авиации. Погибла радиостанция и часть личного состава. Я отобрал агентов, а оказалось, что большинства из них уже нет в живых. Если бы я получил эту информацию раньше, то не стал бы тратить своего времени. Это местная недоработка. При начале эвакуации группы в Германию были составлены новые списки наличного состава. Но затем часть этого состава погибла, и списки не успели сверить.

— Что в итоге?

— Я подобрал десять русских агентов из особого лагеря «Цеппелин»[41]. Из них выделил двоих.

— Кто такие? — спросил Танцман.

— Бывшие военнослужащие Красной Армии. Оба попали в плен весной 1942 года.

— Подробнее.

— Первый — агент Шило Петр Иванович. Псевдоним — Таврин.

— Личное дело?

— Выписку я принес. В мае 1942 года добровольно сдался в районе города Ржев. Дал согласие работать на нас. Прошел подготовку в специальной школе «Цеппелин-Норд».

— Второй?

— Репин Григорий Иванович. Попал в плен в сентябре 1942 года. Дал согласие на сотрудничество. Прошел подготовку в специальной школе «Цеппелин-Норд».

— Выписка есть?

— Да. Но штурмбаннфюрер Хенгельгаут против кандидатуры Репина. Он предлагает вместо него отправить с Тавриным его жену. Она также прошла подготовку в центре «Цеппелин» как радист.

— И что думаете вы, Вильке? Он прав?

— Возможно.

— Что значит «возможно»? Вы не настаиваете на отобранном лично вами агенте?

— Нет, бригаденфюрер. Я оставил окончательное решение за вами и приготовил выписки из личных дел других агентов «Цеппелин». Вдруг вам не понравятся отобранные мною лично кандидаты.

— Я просмотрю все это уже сегодня. Что план операции?

— В целом план разработан лично Хенгельгаутом. Агенты будут заброшены в СССР с документами работников СМЕРШ. Покушение будет произведено при помощи гладкоствольного гранатомета «Панцеркнаке» калибром 30 мм. Его можно скрыть в рукаве офицерской шинели. Соответственно покушение планируется на осень 1944 года, когда военнослужащие Красной Армии перейдут на зимнюю форму одежды.

— Хорошо. Продолжайте работу.

Вильке понимал, что Танцман ждет ещё одного его доклада. Бригаденфюрера больше всего интересует работа фройлен Евы Шрат.

Танцман сам нарушил молчание:

— Теперь о нашем главном деле. Список с вами?

— Да. Вот он.

Бригаденфюрер просмотрел лист, который составила Ева Шрат. Это был список всех гостей барона фон Нейрата.

— Все фамилии, обведенные красным, это те, кто уединился потом в кабинете хозяина дома, — сказал Вильке.

— Генерал-майор фон Тресков. Это давний противник внешней и военной политики фюрера. Советник Гёрделер. Ульрих фон Кассель. Василевская Мария личный секретарь Адама фон Тротта. Эти из МИДа. Фердинанд фон Люнинк. А это кто такой?

— Офицер 9-го Потсдамского полка, герр Танцман.

— О чем они говорили? Удалось установить?

— Этого Ева не могла выяснить. Но Ева теперь может бывать в особняке фон Нейрат. Судя по составу людей, бывших в кабинете барона, это трудно назвать заговором. Слишком разные люди. Не думаю, что они придут к общему мнению по поводу будущего Германии.

— Мне нужны их связи, Вильке. Нужно знать, насколько все это серьезно.

— Заговор, если он и есть, то заговор спонтанный. Не думаю, что у них есть реальный план по перевороту.

— Иногда так бывает в истории — случаются самые невероятные вещи.

— Вы сказали собирать информацию, бригаденфюрер.

— Да. мне нужна информация. Впрочем, давайте поговорим про это в другом месте…

* * *

Они встретились через час в парке. Погода стояла хорошая, и Танцман предложил Вильке прогуляться.

— Итак, Вильке, вы хотели говорить.

— Да, бригаденфюрер. Я уже не один раз пытался это сделать.

— А я не один раз отвечал вам, Вильке.

— Но вы не решились поговорить со мной откровенно, бригаденфюрер. Вы говорили мне о том безнадежном положении, в котором оказалась Германия. Основа ордена СС — верность. И вы можете рассчитывать на меня.

— Скажите, Вильке, как, по-вашему, чего желает народ Германии сейчас?

— Наш народ перенес много страданий во время этой войны, бригаденфюрер. И сейчас немецкий народ ждет избавления от тяжелых испытаний.

— Иными словами народ не желает больше воевать?

— Я думаю так.

— А что еще вы думаете, Вильке?

— Вы тоже хотите убрать фюрера? — прямо спросил Вильке Танцмана.

— Разве я говорил это? Фюрер есть вождь, предназначенный провидением.

— Герр бригаденфюрер. С этим я согласен. Но как вы сами видите, у него все больше проявляются симптомы болезни Паркинсона. И не просто так рейхсфюрер Гиммлер приглашал к себе профессора де Криниса и рейхсминистра здравоохранения Конти.

— Вы это знаете, Вильке?

— Да. Но я не знаю, какое решение они приняли.

Танцман ответил:

— Кроме профессора де Криниса и рейхсминистра здравоохранения там были еще профессор Морель и доктор Штумпфэгер. Но доктора отказались принимать на себя ответственность.

— Никакого решения не принято?

— Нет. Там присутствовал Борман. Но врачебные светила не дали ни одного дельного совета. А как вы знаете отношения фюрера и рейхсфюрера Гиммлера в последнее время стали весьма холодными. И это еще мягко сказано.

— И потому нам нужно знать, насколько далеко могут пойти заговорщики, — сделал вывод Вильке.

— Именно так. Как вы знаете, покушений на фюрера было достаточно. А сейчас организовать его устранение будет весьма сложно. И если эти люди, что собрались в особняке фон Нейрата, не простые говоруны, а люди действия, то я хочу знать, с кем они связаны. Не тянем ли мы пустышку, Вильке?

— Присутствие генерала фон Трескова говорит, что нет.

— Почему же именно фон Тресков?

— Покушение на жизнь фюрера 13 марта 1943 года в Смоленске, герр бригаденфюрер, — напомнил Вильке.

Танцман знал про это. Но в детали вникал мало. В самолете фюрера в багажном отделении была заложена замаскированная бомба,