Ещё есть время всё хорошенько обдумать. Когда приедет вторая смена, пункт будет полон людьми, но в это время прожектор, обычно, почти не двигается. Можно пересечь солидный кусок луга одним броском, но потом придётся медленно ползти и часто останавливаться. Затем нужно пройти к одинокому дубу, спрятаться там и подобраться к колючке. Дальше – дело техники. Прожектор не направится на реку, пока не поднимется шум.

Сумерки давно миновали, и вечер постепенно облачался в ночь. Уютно горели лампы, солдаты нетерпеливо ждали смены, а часы еле слышно тикали у меня в руке. Было бы почти хорошо, если бы не было так томительно. Чем ближе срок, тем чаще ты смотришь на часы, это получается как-то само собой, почти машинально. И ждать становится всё труднее, знаешь, что в голове только отсчёт минут. Сержант, вон, вообще почти не отрывается от циферблата. Ещё этот ветер…

Природа замерла в ожидании. Всё живое готовится к зиме, значит, вокруг тихо, только ветер и редкий дурной зверь. В такие моменты очень хочется рвануть со всех ног к цели или быть подальше отсюда. Но ни здесь, ни там меня не ждут, так что приходится ждать самому. Когда ж уже подъедет этот чёртов грузовик?

Вдалеке послышался хриплый рык мотора, наконец-то. Мои глаза окончательно перестали отлипать от бинокля. Скоро по земле пополз едва заметный свет фар. Неторопливый грузовик покачивал боками по прокатанной песчаной колее. Его подвеска умерла давным-давно, так что сидящим внутри было несладко, а рваный тент свисал с остова клочьями.

Пока колымага преодолевала последние метры, я всё думал: странно, столько времени убить на размышления и всё равно оставить в голове вещи, которые нужно обмозговать. Но они всегда там найдутся, всегда. К примеру, не засветят ли меня фары при развороте грузовика? Есть ли у пограничников лодка, если не здесь, то, по крайней мере, на берегу? Хватит ли мне сил, чтобы после броска переплыть реку?

Да, именно эти. Моя цель же для меня всегда оставалась ясной. Я слишком многое понял, чтобы сюда прийти. И поворачивать обратно из-за призраков никак не собирался, не теперь.

В ночной тишине раздался оглушительный визг тормозов. Грузовик остановился, с ржавым скрежетом откинулась вниз задняя дверца, послышался топот сапог.

Пора!

Я вынырнул из-за кромки леса и быстро двинулся по лугу, постоянно следя за лучом прожектора. Белое пятно лежало на траве ярдов за пять от грузовика, двигаться не собиралось. Пока всё шло по плану. Солдаты ещё переговаривались, медленно погружаясь в грузовик и меняясь на вышке. Так я преодолею сразу ярдов сто, не меньше!

Но, как оказалось, ничего подобного. Примерно через шестьдесят ярдов пятно пришло в движение. Луч предательски заскользил в сторону леса. Я замедлился, остановился и медленно прилёг на траву.

Ни в коем случае не стоит бросаться вниз резко. Резкие движения слишком привлекают внимание, даже в темноте. Хоть человек – не кот, его динамическое зрение не такое сильное, но отметить фигуру в траве вполне может. Пятно проползло где-то слева, скорее всего, остановилось на кромке леса.

Теперь я полз уже медленно, стараясь не шуметь и иногда посматривать в бинокль. Тихий шелест травы заставлял меня нервничать. Само собой, на заставе этого никто не слышит, но сам факт шума начисто выбивает рациональное мышление. Чёрт, он опять проскочил мимо меня.

Одна предательская жилка не давала мне покоя. Жизнь здесь, в этой стране, научила меня, что всегда может быть хуже. Так вот: а вдруг они в курсе? Вдруг они ждут меня сейчас, вдруг прожектор проходил мимо не просто так? Возможно, они сейчас тоже наблюдают за мной, так, чтобы я не заметил. Стоит только подойти к ним поближе, как я услышу щелчки автоматных затворов.

Что меня успокаивает? Безысходность, матушка. Что там, что здесь, в конце концов, она начинает работать на тебя. Я отсюда, с этого отрезка земли, никуда не денусь. Не перенесусь домой или на ту сторону, я буду здесь, пока полностью не отмерю его своим брюхом. Если уж я зашёл так далеко, изменить что-то уже невозможно.

Поэтому я продолжаю ползти вперёд, избегая ослепительного белого глаза и стараясь не смотреть на него слишком пристально, чтобы не лишиться зрения. Если меня ждут, если выследили во время моего наблюдения, то, возможно, я этого так и не узнаю.

Он остановился, прямо на мне, чёрт, да я прямо сейчас чувствую его жар кожей, готов поклясться! Никакая, даже самая холодная тёмная ночь, не отгонит это проклятое белое пятно! Оно выжгло мне глаза! Молча, не двигаясь, стоит на мне, как же больно!

Я замер, задержал дыхание, медленно упёрся лицом в траву. Собрал всё своё самообладание, чтобы не начать зарываться в землю.

Тихо!

Ну вот, ушёл.

Облегчённый вздох вырвался из моей груди сам. Он был судорожным, рваным и очень горячим. Хорошо, что ещё не так холодно, чтобы показалось облачко пара.

Боги, я прямо сейчас готов либо остаться здесь навсегда и лечь костьми, сгнив до основания, либо нестись грудью на колючую проволоку. Только жесточайшее усилие воли заставило меня двинуться. Паралич схлынул, медленный поход до реки продолжался.

Плевать, назад пути нет.

Она всегда со мной, здесь, рядом, у сердца, словно в нагрудном кармане. Самая верная из всех подруг. Хотя бы потому, что уже никогда от меня не отстанет. Привитая с молодости, как иммунитет к жизни, она не оставит меня ни здесь, ни, к сожалению…там.

Считанные футы, вот, до дуба рукой подать, почти всё. Сейчас луч гуляет где-то далеко, скоро я и думать про него забуду. Когда сердце перестанет стучать по глотке. Как раз пошла группа патрулирования. Они идут вдоль колючки туда и обратно каждые два часа, не забыв, при этом, дойти до края обрыва. Всё-таки, большие корни дуба сослужат мне хорошую службу. Я смогу переждать обход и двинуться дальше, не боясь, что они что-то услышат.

Двое солдат идут мерным скучным шагом, как умеют ходить только солдаты. Остальным такая походка и в голову бы не пришла, разве что ожившим мертвецам, которые не жаждут ни плоти, ни мозгов, ни вообще чего-либо.

Так, этих я знаю, кривозубый в веснушках и туповатый парень с широкой мордой. Эти по сторонам не смотрят, им не зачем, они сами собой олицетворяют наплевательство и небрежность, словно картинки в словаре. Даже как-то не стыдно их обманывать. И, тем не менее, их снова и снова ставят в патруль, что ж, переждём.

Прошли мимо, обронив пару раз несколько мечтательных взглядов в сторону одинокого дерева. По окуркам, которые лежат у меня под ногами, я понял, почему. Кора была испещрена угольными следами от потушенных сигарет. Это плохо, плохо то, что я это заметил. Если такие мелочи сейчас видны, то кто-то, возможно, заметит и примятую траву, и силуэт на реке. Нужно спешить.

После той драки, которая случилась между толстяком и бледным, сержанты неодобрительно смотрят на курильщиков. Всё делается постфактум, это понятно, но сбегать сюда покурить отныне стало чем-то особенным и святым для каждого. Даже для тех, кто раньше не курил и сигарет видеть не мог.